Анатолий Журавлев - Психология совместной деятельности

Теория игр и совместная деятельность. На социально-психологическое изучение кооперации как зависимой переменной значительное влияние оказала неоклассическая теория максимизации полезности, рассматривающей рациональные предпосылки кооперативного и конкурентного экономического поведения индивидов. В экономико-математических моделях конкурентного и кооперативного поведения рассматривается, как правило, взаимодействие абсолютно рациональных субъектов, идеальных «максимизаторов полезности». Были разработаны известные модели взаимодействия со строгим и нестрогим соперничеством (с нулевой суммой, когда победа одной стороны означает полное поражение другой, и с ненулевой суммой, когда обе стороны могут выиграть, например, избежав забастовки); кооперативные и некооперативые игры (в зависимости от того, поддерживают ли стороны связь друг с другом и могут ли они согласовать свои действия заранее); коалиционные и бескоалиционные игры (в зависимости от того, могут ли два участника образовать коалицию против третьего); игры с полной информацией (каждая сторона знает об игре все и всегда, как, например, при игре в шахматы) и с неполной информацией (например, карточная игра в покер); конечные игры и бесконечные (имеющие бесконечное число решений и непредсказуемый исход) и т. д.

Развитие экономической теории игр, созданной Дж. Нейманом и О. Моргенштерном [5], предоставило в распоряжение социальных психологов широкие возможности математического моделирования условий кооперации в различных социальных ситуациях с последующей экспериментальной проверкой предварительно просчитанных вариантов рационального поведения «игроков». Начиная с конца 1950-х годов, когда теория игр была введена в психологию Р. Лучи и Г. Раиффа [104], и до последних лет это экспериментальное направление можно считать наиболее последовательно реализующим позитивистский подход к изучению совместной деятельности. В его рамках были проведены десятки экспериментов, моделирующих ситуации, получившие название «социальных ловушек» (social traps) или «дилемм». В них краткосрочные выгоды индивидов оказываются в противоречии с долгосрочными коллективными выгодами, что в конечном счете приводит к «иррациональному» предпочтению совместной деятельности [63; 125; 132; 173; 177]. Экспериментальным планом в них чаще всего служила «дилемма заключенного», в которой распределение выигрышей и потерь между игроками ставит их перед выбором между максимизацией или личной, или взаимной выгоды, причем конкуренция чаще всего ведет к наименее приемлемым для обеих сторон результатам [142; 184]. В частности, было установлено, что наличие риска и неравенство возможностей для получения выгоды снижают вероятность сотрудничества [108]. Влияние же коммуникации на кооперативное поведение опосредствовано, во-первых, фазой взаимодействия, на которой она осуществляется, и, во-вторых, характером действий, предпринятых игроками непосредственно перед тем, как у них появляется возможность для достижения договоренностей.

Наиболее ярким примером этого подхода стала книга Р. Аксельрода «Эволюция сотрудничества», неизменно цитируемая во всех современных работах, посвященных психологии кооперации. В ней на примере «дилеммы заключенного» рассматриваются условия кооперативного взаимодействия в биологических системах, международных отношениях, бизнесе и т. д. [15]. О сути этого подхода к анализу совместной деятельности можно судить по следующему высказыванию автора: «Истинным основанием сотрудничества является не доверие, а длительность отношений. При необходимых условиях игроки могут придти к сотрудничеству, узнавая путем проб и ошибок о возможностях взаимовыгодного решения, с помощью имитации действий других успешных игроков, или через слепой отбор относительно более успешных стратегий по сравнению с относительно менее успешными» [15, p. 182].

Таким образом, эффективная совместная деятельность рассматривается как неизбежный результат длительной последовательности рациональных выборов, осуществляемых ее участниками. Подобные исследования не учитывают социальный и культурный контексты совместной деятельности, что часто приводит к «необъяснимым» результатам экспериментов [41].

Совместная деятельность и исследования малых групп . Противопоставление сотрудничества и соперничества надолго предопределило трактовку совместности в зарубежной социальной психологии: нередко под ней стали понимать в основном отношения взаимопомощи в решении конкретной задачи. Краткосрочный характер искусственно создаваемых в экспериментах отношений способствовал тому, что собственно групповые феномены (например, сплоченность, групповые ценности и нормы и т. д.), а также контекст совместной деятельности (социальный, экономический, организационный и т. п.) не привлекли достаточного внимания исследователей.

До второй половины 1990-х годов. кооперативное поведение изучалось в основном на малых группах, которые в англоязычной литературе нередко назывались кооперативными (cooperative groups). Тенденции, характерные для психологии малых групп, так или иначе отразились и на исследованиях совместной деятельности. После бурного развития в 60-е годы XX в. (когда оно было ведущим направлением в социальной психологии [24]) изучение малых групп за рубежом испытало длительный спад вплоть до середины 80-х. Исследования по-прежнему велись в таких областях, как групповое принятие решений, влияние меньшинства, личностные свойства участников совместной деятельности, социальная фасилитация, групповая структура, социальное научение в группе, мотивация совместной деятельности, влияние состава группы на эффективность ее деятельности, эффекты групповой поляризации (см. обзоры исследований по психологии малых групп, выполненных в 1970–1980 годов: 44; 68; 100; 114; 119; обзор исследований 1990-х годов, см.: 65, 130, 164). С середины 80-х годов малые группы оказываются в центре внимания организационной психологии, развитие которой на протяжении более 20 лет определяется изучением роли команд как основной формы организации труда и основной силы изменений в современных компаниях: так, например, в США более 90 % наемных работников время от времени или постоянно работают в составе команд [35]. Основным направлением исследований здесь является изучение факторов повышения эффективности деятельности управленческих, самоуправляемых и проектных команд [150].

Теории групповой идентичности и совместная деятельность. В 90-е годов XX в. изучение малых групп получило новый импульс к развитию за счет формирования социо-когнитивной парадигмы – теории идентичности и самокатегоризации [130]. Первоначально исследования социальной идентичности проводились в контексте изучения межгрупповой дискриминации. Экспериментально было установлено, что кооперация внутри группы становится более эффективной в условиях межгрупповой конкуренции. Причем, как было показано Дж. Тернером, на межгрупповом уровне конкуренция может возникать даже в том случае, когда отсутствует расхождение в целях [168]. Применение этих теорий в изучении внутригрупповых процессов сразу же дало интересные результаты. Оказалось, что стремление к сохранению положительной групповой идентичности увеличивает сплоченность группы и делает внутригрупповое сотрудничество более вероятным.