Виталий Денисов - Крах иллюзий

– А за вторую звезду, сколько выложил? ─ не замечая настороженности в поведении приятеля, продолжал допрашивать Накопляев друга о подношениях за генеральские звезды:

Глотайло тихо спросил:

─ Ты уверен, что у тебя здесь прослушек нет?

─ Говори не бойся, ─ уверенно отвечал Накопляев. Если такое найдется здесь, то депутаты с грязью смешают директора СБУ и твоего шефа.

– Триста тысяч, – прикрывая ладонью рот, тихо произнес Глотайло, что, как знал, тоже искажало голос.

– Так вот, – не таясь, вел разговор Накопляев, – на второй инаугурации Президента, на шее его жены был замечен уникальный историко-археологический медальон скифских или сарматских цариц. Стоимость его определена в пять миллионов долларов. Это был подарок президенту от одного, теперь уже очень влиятельного в государстве лица. Так что сотнями тысяч долларов теперь ты не отделаешься. Теперь в ходу миллионы. Постарайся предложить что-то оригинальное. Поверь, Валера, сторицей окупится.

– Ему посмертную золотую маску фараона Тутанхамона украсть, ядрена мать? – удивленно спросил Глотайло. – Или Джоконду с Лувра припереть?

– Подумай, Валера, игра стоит свеч. Президент может поменяться, а звезды генерал-полковника останутся. Мы ведь с тобою надолго хотим здесь закрепиться. На следующих выборах в Верховную Раду мажоритарников уже не будет. Все пойдем по партийным спискам. Я, как ты знаешь, в проправительственной партии, зампредседателя числюсь, потому в первых рядках партийных списков буду значиться.

– А я как же? В милиции мы все вроде как беспартийные.

– Не дрейфь, кореш! ─ бодро произнес Накопляев. ─ У нас такими кадрами, как ты, не разбрасываются. Особенно генерал-полковниками. Так что – готовь подарок посолиднее. Денег, похоже, у Папы уже своих под завязку, а вот на оригинальные да навороченные подарки, говорят, дюже падкий.

– А кто до них не падкий? – ухмыльнулся Глотайло. – Главное, чтобы они были подороже. Придумал! – хлопнул он себя по покатому лбу. – Отомстить тому англичанишке надо бы, за то, что в тюрьму нас отправил. Жалоба у меня на его банк имеется, – вдохновенно врал он. – Незаконными денежными операциями, понимаешь, занимается. Завтра же тряхану тот банк. Смотришь, что-то и выкручу.

– Опасное ты дело затеял, Валера. Банк тот, насколько мне известно, совместный англо-украинский. Шум не только по Украине разойдется, но и Великобритания за своего подданного вступится. Мы уже один раз на нем опеклись, – увещевал друга осторожный Накопляев.

– А чего нам их бояться? – стоял на своем Глотайло. – Вон, бывший полковник, президент России Путин, не такого олигарха поприжал, самого Ходорковского, и ничего – проглотили все, еще и злорадствуют. А его нефтяной империи ЮКОС как и не стало. Даже американцы не помогли. Мы что, Володя, здесь не хозяева, чтобы какие-то пробочники нам на головы садились, ядрена мать. – «Пробочниками» Глотайло именовал англичан за их шлемы из пробкового дерева, которые носились ими в колониях Индокитая и Африки. – Найду все одно повод, чтобы разворошить то денежное гнездо.

– До присвоения нового звания не советовал бы тебе этого делать. Зачем гусей дразнить? Придумай что-либо другое, – настаивал нардеп. – Главное – не затягивай с подарком: неизвестно когда мне второй подобный случай выпадет – один на один с Папою встречаться. Банк бомбанешь позже. И за меня не забудь, когда что-то с них поимеешь.

Глотайло понимающе ухмыльнулся другу.

Геннадий Глотайло, двадцатипятилетний парень с необычно светлыми волосами на удлиненной голове, развалившись, сидел на переднем сиденье дорогой серебристой иномарки, что мчалась неширокой улицей небольшого украинского городка Казачья Лопань. Его узкое и вытянутое лицо с длинным хрящеватым носом выражало недовольство, отчего тонкие губы были капризно сжаты. Прищурив глаза, он издевкой смотрел на водителя, который был старше его лет на пятнадцать.

– Что ты тянешь, как на волах! – допекал он. – Можешь быстрее?

– Знаки, Геннадий Валерьевич, – не погонишь.

– На хрен они тебе сдались. Говорю, жми, деревня! Мы теперь по своей земле едем. Не такое дело только что с Жабою провернули, – кривляясь в лице, он загундосил, ─ мани, мани, мани, как я вас люблю! Обскакали мы, Жека, всех!» – Геннадий повернулся к своему компаньону, развалившемуся на заднем сиденье крупному парню с прыщавым лицом, глазами навыкате и толстыми губами.

– Говорил тебе, что папик всех поимеет: и таможенников, и погранцов. Въедливые, суки, попались – какой куш хотели хапнуть! Нужно было нам, Жека, в таможню идти работать. Во, где лафа! Выбирай что хошь и сколько хошь. Не дашь – хрен пропустят или все заберут. Бумаги спрашивает! – Геннадий хрипло засмеялся. – Сейчас только лохи по бумагам ездят, теперь телефонное право кругом. – Он вытянул из кармана мобильный и, целуя его, проговорил:

– Вот оно мое право. Теперь он все решает, как говорится, не отходя от кассы. Говорил тебе, Жека, что это дело стоящее. За сравнительно небольшой наличман три состава сырца прикупили! Посуди сам, составы наши, нефть дешевая, что вода в колонке, акциза на границе и НДС – нуль. Вот теперь, где наша прибыль, – он сжал кулак. – Кто докопается до такого дела? Мы на коне!

– Во-во, Конь на коне! – рассмеялся Евгений, выказывая кличку друга.

Геннадий по привычке на кличку не среагировал, а опять насел на водителя «Сикоды»:

– Что ты тянешь, чмо ходячее! Мы должны прибыть в город и на наш завод раньше составов.

– Никак, торопишься Леночку увидеть? – спросил Евгений. – Она уже вернулась со своего долбаного Конгресса?

Геннадий кивнул.

– Чи не борцы за мир, бля! – с иронией продолжал Евгений. – Теперь для всех Америка – это и мир, и демократия. Как Америка скажет, так и будет. Всю планету заполонили американцы товарами и долларами.

– По телевизору передают, что во многих городах мира люди выступают против войны США в Ираке, – осмелился подать голос водитель. – Демонстрации кругом. Говорят, и в Киеве стоят пикеты у американского посольства.

– Ничего не добьются, – со скепсисом вытянул вперед толстые губы Евгений. – Правительство наше сидит, как в дыре. Ему по барабану то, что делается кругом. Да и авторитетом оно не пользуется на этой самой арене международной.

– Гони машину, философ! – выкрикнул Глотайло, искривляя в злобной гримасе лицо. – Всё-то вы знаете, голозадые.

– Чего ты Ленку не женишь на себе? – допекал Геннадия Накопляев-младший. – Давай устроим вечеринку, пригласим ее. Пусть подопьет, а ты и овладеешь ею. Куда потом денется? – научал он друга. – Возьми в аптеке какой-нибудь штуковинки – подсыпь ей в фужер. Вот вся недолга.