Виталий Денисов - Империя Ригаса

Океанский лайнер заканчивал свой атлантический поход. Через несколько часов должны были появиться берега Центральной Америки. На близость материка указывали белокрылые чайки, фланирующие над белоснежным кораблем, освещенным солнцем. Виртуозно устремляясь к прозрачной воде, они на миг касались ее и тотчас взмывали ввысь, удерживая в клювах серебристых рыбешек.

Ввиду обеда ожидание земли у пассажиров лайнера на время отступило на второй план: все они находились в ресторанах, барах или кафе. По этой же причине прогулочная палуба «Елизаветы II» была безлюдной, за исключением юноши, стоявшего у борта.

Легкий ветерок шевелил его светлые волосы, спадающие на загорелый лоб. Лицо было сосредоточенным, а взгляд устремлен не на фонтан, испускаемый китом, а на одинокого дельфина, что спешил к кораблю, надеясь обрести защиту у его стальных бортов. Руслану Мирову, он же был для всех Ригас Уолполл, как и мы будем называть его, следовало поспешить к друзьям в ресторан, где они уже ожидали его за обеденным столом, но несколько акульих плавников, прорезающих водную гладь в небольшом отдалении от дельфина, удерживали его у борта. Было очевидно: акулы гнались за своей жертвой, из боков которой сочилась кровь; розоватый шлейф окрашивал путь дельфина. Это еще больше возбуждало хищниц, лишая дельфина шансов на жизнь. Было очевидно и то, что силы покидали белогрудого красавца, а у настигающих его свирепых разбойниц они удваивались от предвкушения кровавой трапезы. У самого борта, как раз напротив Ригаса, дельфин собрался с последними силами и, как бы для того, чтобы его заметили, выпрыгнул на мгновение из воды, обнажая лоснящееся белогрудое тело с кровавыми разводами по бокам. Когда оно опять коснулось воды, из нее угрожающе, широким фронтом, как волки в загоне, вынырнули акульи плавники и показались разинутые чудовищные пасти с кольями острых зубов, способных вмиг разорвать на части обессилевшее тело бедняги.

У Ригаса появилось жгучее желание защитить несчастного. Он окинул взглядом палубу и, удостоверившись, что вокруг никого нет, извлек из кармана небольшую блестящую трубку наподобие шариковой авторучки. «Вот и настал час опробовать силу моего оружия», – подумал он и решительно направил авторучку с рубиновой головкой на одну из акул. При этом Ригас снял предохранитель с кнопки, рядом с которой был изображен взрыв, и нажал ее. Акула исчезла. В том месте, где мгновение тому было ее тело, кипяще бурлила вода. Ригас не поверил своим глазам. Но удивляться происшедшему времени не было. Несколько оскаленных акульих пастей словно подстегнули его: тут же направил оружие в сторону другой зубатой хищницы и нажал на кнопку. Акула будто испарилась. Азарт охватил Ригаса, но он взял себя в руки и проговорил вслух:

– Не спеши, наказывая зло. Рука не должна дрожать, а чувствам нет места.

Третью акулу постигла судьба первых двух. Мгновением позже еще две хищницы с распоротыми брюхами колыхались рядом со снующим у борта спасенным дельфином. Они были уничтожены прикосновением пальца Ригаса к кнопке, рядом с которой был изображен силуэт падающего человека.

– Вот так-то, – произнес Ригас и, оглядевшись, спрятал чудо-оружие в карман.

Дельфин, видя печальный конец грозных преследовательниц океанов, вильнул хвостом, сделал игривый пируэт, вынырнув полностью из воды. Его гибкое тело блеснуло на солнце и он, ничего не опасаясь, плюхнулся в теплую воду.

Приятное чувство охватило Ригасом. Но времени на общение не было. В ресторане его ожидали друзья и вице-президент нефтеперерабатывающей империи Кеннен. По просьбе графини Маргарет он согласился стать наставником молодых путешественников на период их знакомства с чудесными уголками планеты Земля.

Войдя в ресторан, Ригас еще издали заметил поднятую руку Ричарда и то, как из-за стола навстречу ему поднялся Маскат, увидел добрую улыбку Александра и наставника Артура Кеннена, поправляющего белоснежную салфетку на груди. Ригасу было приятно внимание друзей. Появилось желание рассказать о происшествии у борта «Елизаветы II». Но в подтверждение своих слов ему пришлось бы продемонстрировать свое грозное оружие, тайну которого следовало хранить.

Улыбаясь всем, сел за стол.

– Чайки появились. Скоро земля. Хотя мы не слишком утомлены семидневным плаванием. Но, – он повернул голову в сторону соседнего столика, за которым обедали помощники Артура Кеннена, – им, пожалуй, будет труднее. Они оторваны от своих семей.

– Ничего, – проворчал Кеннен, – им за это хорошо заплачено. Я уже в летах, казалось бы, повидал немало, и то не без интереса взгляну на мир с высоты своих шестидесяти лет, – округлое приятное лицо Кеннена выражало спокойствие, а серые глаза светились умом и были проницательны, как в прежние годы. Он благосклонно смотрел на внука Майкла Уолполла, отмечая его стройность и свежесть, присущие юности. «Настоящий граф Орфорд, – думал он. – Кто, кроме Майкла, меня и Александра, может знать, что этот юноша – наследник несметных богатств. С его сокровищами не могут сравниться не только отдельные супербогатые личности, но и целые государства. Это алмаз, который ему, Артуру Кеннену, вместе с Майклом Уолполлом предстоит отшлифовать и огранить, с тем чтобы он, как ему и подобает, засверкал в этом мире». Всего этого Кеннен, разумеется, не высказал вслух, а словно скрывая свои мысли, спросил у Ригаса:

– Не видно ли еще творения мсье Бартольди?

– До Нью-Йорка еще часа два, – отвечал Ригас, принимаясь за еду. Он знал, что его наставник спросил о знаменитой пятидесятиметровой статуе Свободы, возвышающейся над нью-йоркской гаванью на бывшем острове Бедлоу, а ныне Свободы. «Что же это за свобода», – неприязненно подумал он о статуе, в основание которой замурованы наряду с посланием потомкам и медальонами с изображениями американских президентов куски золота. Плохо, что и свобода связана с золотом. Посмотрим, какая Свобода на двух американских континентах.

По-своему воспринял сообщение о статуе Свободы Маскат.

– Так близко к нам Свобода?! – удивленно произнес он. Для него, как и для Ричарда, год путешествия действительно выдался годом свободы. Вместо того чтобы ежедневно корпеть над учебниками и нудиться на жесткой студенческой скамье предстояло интересное времяпрепровождение в кругу друзей и знакомство со всем великим, что присуще Земля. Вместе с тем Маскат связывал свободу с возможностью самостоятельно принимать решения, не будучи под каждодневным контролем требовательного отца.

Александру свобода представлялась не чем иным, как возможностью посмотреть мир и при этом быть готовым в любой момент защитить своего друга Ригаса. Кроме того, свобода интересовала его еще и потому, что, находясь рядом с Ригасом, он осознавал свою причастность к великим делам и потому получал удовольствие от жизни.