Виталий Денисов - Империя Ригаса

Для Артура Кеннена в этой жизни уже все было ясно. Он многое повидал и немало знал. Теперь же, как справедливо полагал, у него было одно важное поручение – охрана и безопасность молодых путешественников… Он был уверен, что один из них, Ригас Уолполл, делами своими засверкает на весь мир. О себе сэр Артур думал меньше всего, как человек, привыкший более чем добросовестно выполнять порученное дело.

– Свобода… свобода, – произнес он, – все это относительно… Для каждого своя Свобода, которая не должна посягать на Свободу других. В противном случае на Земле воцарится хаос.

Заключение умудренного опытом человека было интересно для друзей. Для каждого из них понимание свободы было далеко не однозначным, так как они родились и выросли в разных экономических формациях. Несопоставимым было их социальное положение. Ригас родился и вырос в Украине, был сиротой, считал себя связанным обманом и целью пусть и благородной, но все еще неопределенной и расплывчатой.

Ричард, наделенный от природы рациональным умом, поощряемый друзьями, попытался глубже вникнуть в суть проблемы.

– Я вполне согласен с вами, мистер Кеннен, – произнес он. – Ваш вывод, как мы поняли, относится к особи, именуемой человеком. А эти особи, как известно, обитают на Земле далеко не в одинаковых условиях. К примеру, у нас в Англии, как и в США, – пик цивилизации, а значит, и свободы. Но что-то часто постреливают в Белфасте, а у заокеанских друзей, к которым мы направляемся, еще свежи в памяти убийства президентов, события в Майами и 11 сентября, связанное с разрушением башен-близнецов террористами или, как говорят, с позволения правительства. И я не ошибусь, если скажу, что каждый выстрел или взрыв – это брешь в этой самой Свободе, демократии. И тех, кто это делает, руководствуясь своей свободой, следует решительно ограничивать в их свободе.

Артур Кеннен с интересом взглянул на парня, но ничего не успел сказать, так как заговорил Маскат:

– Я, как представитель общества, своим укладом отличающимся от того, который в Великобритании, – он взглянул на Ригаса и Ричарда, и в Украине, – посмотрел в сторону Александра, – раньше как-то мало задумывался о смысле этого слова. Может, потому, что с детства не испытывал такой потребности. У меня было все, что я хотел, а чего не хотел, так соглашался с тем, что исходило от родителей ил учителей. О свободе других не задумывался. Общался с людьми из родовитых фамилий, у которых свободы настолько много, что порою это идет во вред другим. Я не раз бывал свидетелем того, как представители вашего, как ты выразился, Ричард, свободного общества, находясь у нас, были крайне ограничены в своих свободах, что, впрочем, никак не влияло на мою свободу или таких, как я.

Ричард тряхнул копной рыжих волос, хмыкнул и произнес:

– Дело в том, любезный Маскат, что я не говорю, насколько больше бесправных людей из вашего «уклада» в нашем обществе и европейцев в вашем. Но то, что в Европе и США больше свободных людей – это аксиома, это действительность.

На что Маскат спросил:

– А как же охарактеризовать социалистический уклад, что был в СССР и в Украине?

– Ты имеешь в виду явное насильственное отклонение тех стран от исторического процесса развития общества? Должен сказать тебе, дорогой Маскат, что это было не что иное, как тупик в развитии Союза ССР и его части в Украине. Это была свобода болезненной амбициозности людей, которые, игнорируя законы развития человеческого общества, нивелировали общество до такой степени, что умный стал дураком, а дурак еще дурнее. Если же умный не желал становиться дураком или хотя бы делать дурацкий вид, его уничтожали или изолировали в ГУЛаг. В этом, кстати, граждане тех стран активно преуспели, помогая друг другу в сталинские времена. Гноили за инакомыслие в лагерях и психушках при Хрущеве, при Брежневе, и при Андропове. Слышал об этом?

– Ты хочешь сказать, что социализм – это неудачная прослойка между феодализмом и капитализмом? – не унимался Маскат.

– Поверь, это твое обозначение «прослойка» весьма удачно. Попробуй отыщи сейчас не только ученого, но просто уважающего себя человека, чтобы он же отстаивал человечность того социализма, который пережили там. В том обществе, по-моему, изначально все было гипертрофировано. Ты только вдумайся в их лозунги и кличи: «сначала разрушим, а затем построим». А почему бы не использовать то, что было построено? Кухарку сватали править страной! Парадокс: дюжим умам зачастую не под силу руководить государством, а там – вульгарное заигрывание с безграмотностью и бескультурьем масс. Вот и уничтожали всех инакомыслящих как бешеных собак и тех, кто чего-то в своей жизни добился тяжким трудом и знаниями ─ типа «кулаков» и генетиков. При социализме для масс, дружок мой, – Ричард взглянул на Маската, – свободой и не пахло. Вот почему социализм сегодня ни в одной стране света не чествуют. Где социализм там диктатура и прославление правителей, что есть присутствие в обществе идолопоклонничества. Получается, что образ жизни, преподнесенный большевиками в корне чужд человеческой сущности.

– Не хочешь ли ты сказать, что идеи и лозунги социализма неудачны или плохи? – уточнил Маскат.

– Как раз беда социализма в том и есть, что лозунги были хороши, а жизнь людей – плохая. Вот и пошли они стадом за коммунистическими поводырями к социализму, влекомые вековой славянской привычке к общности. Сколько потерялось народу на пути к светлому будущему, одному Богу известно. А то, что отнюдь не сладко, да и не свободно даже сейчас в странах осколочного социализма- это уж точно.

Ригас и Александр с горечью слушали Ричарда. Им было обидно и больно за многомиллионный обманутый люд бывшего Союза, драматически, а иногда и трагически переживающий вхождение в мировое рыночное сообщество. Обида жгла еще и потому, что им тут, «за бугром», в свободном мире, было виднее, что делается в Украине, России или Беларуси, а живущим там и по сей день невдомек, куда их стадом гонит скрижалистая госпожа история.

Артур Кеннен теплым взглядом обвел компанию подопечных и, остановив его на Ригасе, произнес:

– Много диковинного таит в себе жизнь. Неисчислимы ее загадки и тайны, как и само развитие человеческого общества. Внимательно вглядывайтесь в нее своими молодыми, пытливыми взорами, подмечайте существенное, и тогда многое станет понятнее. Вы тверже будете стоять на земле, опираясь на увиденное и услышанное во время этого путешествия.

Он пододвинулся вместе с креслом к столу и заговорщически подмигнул им:

– В плане нашего путешествия есть задачи, которые будем решать вместе. Первая – знакомство с жизнью самого большого города в мире – Нью-Йорком, где проживает свыше 18 миллионов жителей. Для справки: только Токио по численности может соперничать с ним, но с пригородами Нью-Йорк не имеет равных. Другой объект нашего путешествия Ниагарский водопад. Ниагара соединяет пресные озера – Эри и Онтарио, что на границе с Канадой. О величии главного водопада Ниагары говорить не буду – оцените сами.