Сергей Кара-Мурза - Манипуляция сознанием. Век XXI

Второй источник непонимания, которое эксплуатировали идеологи перестройки, был создан тем, что категория свободы была представлена как общечеловеческая, не зависящая от времени и пространства, от культуры и исторических условий. На самом же деле трудно назвать другое понятие, столь изменчивое и зыбкое, как свобода. Можно сказать, что без четкого изложения ее профиля, без дотошного перечисления ее признаков вообще нельзя даже грубо представить себе, что подразумевает под этим словом та или иная социальная группа.

В общем, можно считать, что все рассуждения идеологов перестройки о свободе были построены на методологическом подлоге – саму категорию свободы они представили широкой публике ложно. Убеждая людей отказаться от космического чувства и принять философию индивидуализма, идеологи постепенно внушили значительной части интеллигенции ошибочную мысль, будто «свобода по фон Хайеку» означает раскрепощение личности, возможность ее самовыражения.

Вся идеологическая кампания, направленная на то, чтобы убедить граждан, будто частная собственность и основанный на ней капитализм «создают» права и свободы человека, основана на сокрытии важного вывода социологии и философии.

Тезис о связи капитализма с демократией отвергнут не только марксизмом, но и либеральными мыслителями. Сама мысль эта кажется странной потому, что не только практика Запада, отраженная, например, в литературе и кино, не дает никаких оснований для такой иллюзии, но и самые крупные социологи Запада (прежде всего М.Вебер, а в наше время Э.Фромм и М.Фуко) доходчиво доказывали, что это именно не так и объясняли, почему это не может быть так.

Наши нынешние либералы-утописты считают, что, отказываясь от идеала равенства, они утверждают идеал свободы. При этом они и малого усилия не хотят сделать, чтобы выяснить, а что же означает свобода в наших конкретных условиях. Перед их глазами разыгрывается драма: наделение меньшинства свободой разворовать общенародное достояние оборачивается лишением самых фундаментальных свобод подавляющего большинства граждан. Но многие просто не видят этой драмы.

Подготовка к манипуляции состоит не только в том, чтобы разрушить какие-то представления, но и в том, чтобы создать, построить новые идеи, желания, цели. Это часто бывают временные, «служебные» постройки, главная их задача – вызвать сумбур в мыслях, сделать их нелогичными и бессвязными, заставить человека усомниться в устойчивых жизненных истинах. Превращение ложных представлений в стереотип делает человека беззащитным против манипуляции.

Одной из таких конструкций был запущенный в конце 80-х годов миф о благотворности частнойсобственности, который внедрялся в массовое сознание параллельно с вытеснением прежних установок.

Сначала была проведена интенсивная идеологическая кампания, внушающая мысль, будто частная собственность и основанный на ней капитализм «создают» права и свободы человека. Вот, например, что пишет в 1990 г. видный философ-правовед В.С.Нерсесянц: «Одним из существенных прав и свобод человека является индивидуальная собственность, без чего все остальные права человека и право в целом лишаются не только своей полноты, но и вообще реального фундамента и необходимой гарантии» [45] В контексте всей статьи понятие «индивидуальная собственность» является типичным эвфемизмом – заменой понятия «частная собственность», которое в 1990 г. еще слишком резало слух и затрудняло присоединение аудитории. Само использование подобных эвфемизмов – признак манипуляции. .

Утверждение, будто без частной собственности все (!) права человека лишаются своей полноты и вообще фундамента, противоречит здравому смыслу. Появление частной собственности вовсе не создает прав и свобод, а лишь изменяет их структуру. Какие-то права появляются, какие-то пропадают, как и при любом крупном общественном изменении. Например, появление частной собственности, то есть присвоение средств производства частью общества, утверждает свободу контракта, но тем самым лишает человека права на пищу, которое до этого относилось к категории естественных, неотчуждаемых прав.

При общинно-родовом строе (и много позже – при советском строе), когда средства производства находились в коллективной собственности, каждый член общины, если он от нее не отлучен, имел гарантированное право на пищу. Свобода контракта означает, что работник выносит свою рабочую силу на рынок, и она может быть не востребована, как и любой товар. Это ясно сказал заведующий первой в истории кафедрой политэкономии Мальтус: «Человек, пришедший в занятый уже мир, если общество не в состоянии воспользоваться его трудом, не имеет ни малейшего права требовать какого бы то ни было пропитания, и в действительности он лишний на земле. Природа повелевает ему удалиться и не замедлит сама привести в исполнение свой приговор».

Эта кампания по пропаганде частной собственности как гаранта свободы была основана на сокрытии важного вывода социологии и философии – тезис о связи капитализма с демократией был отвергнут не только марксизмом, но и либеральными мыслителями. Вот что пишет в 1906 г М. Вебер, крупнейший социолог, изучавший связь капитализма с культурой: «Было бы в высшей степени смешным приписывать сегодняшнему высокоразвитому капитализму, как он импортируется теперь в Россию и существует в Америке… избирательное сродство с «демократией» или вовсе со «свободой» (в каком бы то ни было смысле слова)».

Вебер подчеркивает, что капитализм начала XX века уже не был связан со «свободой» «в каком бы то ни было смысле слова» – даже с экономической свободой, свободой контракта. В этом отношении зрелый монополистический капитализм настолько сросся с государственной бюрократией, что в нем уже не было и следа того «духа свободы», который имелся у юной буржуазии, идущей к власти, в период «свободной конкуренции».

Этот вывод Вебера повторяется в самых разных вариантах постоянно. Американский социолог Б. Гинзберг, автор исследования способов мобилизации общественного мнения властями США, пишет совсем недавно: «Западные правительства использовали механизмы рынка, чтобы управлять устремлениями и чувствами народных масс… Хотя граждане западного мира имеют обыкновение связывать рынок со свободой мнений, невидимая рука рынка может быть инструментом контроля почти столь же мощным, как и железный кулак государства».

Тезис о том, что частная собственность и рынок якобы порождают демократию, не имеет ни исторических, ни логических оснований. Утверждать о наличии причинно-следственной связи между капитализмом, демократией и правами человека стало просто неприлично после того, как мир пережил опыт фашизма. Ведь фашизм – порождение именно капитализма и присущего ему общества, в ином обществе он и возникнуть не мог. Фашистское государство в Германии сформировалось, по словам первого вице-канцлера Германии Папена, «пройдя до конца по пути демократизации» Веймарской республики. То есть в условиях крайнего кризиса гражданское общество с помощью присущих ему демократических механизмов породило фашистское государство.