Ольга Красникова - Одиночество

Но есть области жизни, в которых недопустимо давать советы. Это:

• чувства другого человека: «Тебе должно нравиться; ты не должен из-за этого огорчаться; тебе должно быть стыдно; ты должен быть уверенным; не бойся, надо быть смелым»;

• желания и потребности: «Почему ты не хочешь? Надо себя заставить! Зачем тебе это? Лучше бы попросил вот это… Ты слишком много хочешь/ спишь/ешь/отдыхаешь»;

• поступки: «Тебе просто необходимо это сделать, нужно сказать… А это не делай ни в коем случае; я бы на твоем месте… Любой нормальный человек здесь бы…»;

• мысли: «С чего ты это взял? Что за глупости тебе приходят в голову! Я не понимаю, как ты можешь так думать! Это же очевидно!»;

• отношения: «Ты должен с ним помириться… Ну что ты на него сердишься, наверняка он не хотел тебя обидеть… Зачем ты с ней дружишь? Неужели она тебе нравится?»

Здесь были приведены примеры высказываний, которые грубо нарушают границы личности человека. Чувства, желания и потребности, мысли, поступки и отношения лежат в зоне личной ответственности, и никто, даже движимый самыми благими намерениями, не имеет права сюда вмешиваться.

Лишить человека его ответственности – это медвежья услуга. Думая, чувствуя, желая, делая все за другого, можно помешать развитию его личности.

Советуя, что и как делать, как думать и чувствовать, мы приучаем человека «жить чужим умом». Он может стать зависимым от постороннего влияния настолько, что уже без внешнего руководства и шагу не сможет ступить самостоятельно, будет бояться высказывать собственное мнение и выражать свои истинные чувства. Но ответы на все свои личные вопросы каждый человек носит внутри себя. Он может ошибаться, но это будут его ошибки, его опыт, на котором он будет учиться.

Единственное, чем надо помочь, – создать условия, в которых человек сможет лучше себя слышать и понимать, доверять себе, а не чужому мнению, принимать решения по совести, а не по принуждению, делать то, что ему полезно, а не то, что принято.

Каждый взрослый человек отвечает за себя и за свою жизнь сам. Даже когда ему тяжело справиться со своей ответственностью, лучше, если он всегда будет делать максимум возможного на сегодняшний день. Это повысит его самоуважение и сохранит его чувство собственного достоинства.

Людям, находящимся в сложной жизненной ситуации, лучше сочувствовать, сопереживать или сострадать, но не стоит их жалеть. Для многих людей все эти слова – синонимы, но это не так.

Жалость к человеку, страдающему от чувства одиночества, отдает превосходством: это снисходительное отношение сильного к слабому, успешного к неудачнику, умного к глупому. Есть люди, которые прямо говорят: «Ненавижу, когда меня жалеют! Это так унизительно. Я всегда делаю вид, что у меня все в порядке, и стараюсь не показывать, что мне плохо, чтобы ни у кого не вызвать жалости к себе». «Жалеющий» неосознанно, в глубине души чувствует себя выше, лучше, и именно в этом смысле жалость унижает, ведет к неосознанному осуждению другого человека и к самовозношению. Некоторые любители кого-нибудь пожалеть намеренно окружают себя менее успешными и менее счастливыми, чтобы всегда иметь под рукой «средство для самолюбования»: «Я и этому помогла, и этому, а та без меня совсем пропала бы, только я смогла… если бы не я… Они без меня ничего толком не могут». И если вдруг оказывается, что у «облагодетельствованных» все хорошо, «жалельщики» нередко испытывают глубокое разочарование, теряют ощущение собственной значимости, которое было возможно только на фоне несчастья других, и начинают сами нуждаться в сочувствии.

Жалость не только подвергает сомнению ценность личностного опыта, она также отрицает или обесценивает внутренний ресурс человека, попавшего в беду. Страдающий – скорее объект, за которым нужно ухаживать, за которого нужно все делать и решать, чем личность, которой в данной ситуации просто нужна поддержка.

Сострадание, сочувствие отличаются от жалости тем, что в них есть уважение к человеку, к его опыту, боли и страданиям и нет превознесения себя. Это отзывчивое отношение к чужому чувству. Сочувствием я как бы говорю: «Я понимаю, что тебе плохо/больно/страшно, я тоже испытывал в своей жизни что-то подобное, я принимаю тебя и твои чувства, ты имеешь на них право, я буду рядом с тобой и помогу, чем смогу, если ты хочешь». При этом в сочувствии проявляется солидарность с личностью, а не с чувством.

Мне не надо умирать от горя рядом с тоскующим; так же, как и он, впадать в депрессию, трястись от страха или ненавидеть его обидчика. Более того, можно совсем не разделять чувства, которые переживает человек, например, не видеть причин для его обиды или вины, даже считать, что он в чем-то неправ, но при этом признавать его право чувствовать сейчас то, что он чувствует – обиду, вину, злость, горе, не пытаясь его переубедить, вразумить, не добиваясь торжества справедливости, не оценивая другую личность и то, что с ней происходит. Получив эмоциональную поддержку и принятие, человек скорее успокоится и сможет посмотреть на свою ситуацию более трезвым взглядом и, возможно, увидит, что ошибался. Главное, что он не будет чувствовать себя одиноким.

Личность одного человека не может быть выше или ниже личности другого. Сочувствие и сострадание – отношения равных, отношения партнеров. Сопереживающий – это личность, приходящая на встречу с другой личностью, чтобы быть рядом в горе и радости. Сопереживание страдающему человеку исключает слияние с ним, когда «я – это ты, ты – это я». При слиянии нет границ личности, а значит, нет личного пространства, что наносит вред как помогающему, так и нуждающемуся в помощи. Слияние – путь к зависимости. При сочувствии и сострадании никто никого не спасает, не вытаскивает, не «подпитывает энергетически»; роль сочувствующих скромна – просто быть рядом. О том, что это такое, поговорим чуть ниже.

Что движет людьми, которые используют неэффективные способы утешения? Возможно, что обесценить или обнадежить хочется тогда, когда перед чужой болью люди чувствуют свою беспомощность, психологически не готовы встретиться с отчаянием и страданием. Готовность – это наличие духовных сил и психологических ресурсов, позволяющих устоять перед лицом страданий другого даже в самой критической ситуации. Здесь может помочь христианское отношение к кризису и страданию как к важному личному опыту, как к очередному этапу развития собственной личности – сложному, тяжелому, но от этого, возможно, еще более ценному.