Сергей Кара-Мурза - Демонтаж народа. Учебник межнациональных отношений

Эта жесткая формула искусственна. Более правдоподобной была бы другая последовательность: первобытная человеческая общность изначально имела социальные формы, а этнические формы эта общность обретала позднее – именно под воздействием институтов, которые являлись феноменами культуры.

Английский политик Н. Фэртэрн писал: «Шотландцы – единственный цивилизованный европейский народ, которому посчастливилось не иметь собственного государства». Единственный! Но и это не вполне верно, в Средние века шотландцы имели достаточно развитые начала государственности, и даже в ходе собирания английской нации были периоды, когда королем становился шотландец, укреплявший этническое самососознание шотландского народа. Повстанцы, которые сопротивлялись «сплавлению» шотландцев в нацию, назывались якобитами – этот король был их знаменем.

А вот как излагает А.Ф. Лосев мироощущение русского человека начала ХХ в., который осваивал ньютоновскую картину мира: «Все это как-то неуютно, все это какое-то неродное, злое, жестокое. То я был на земле, под родным небом, слушал о вселенной, «яже не подвижется»… А то вдруг ничего нет, ни земли, ни неба, ни «яже не подвижется». Куда-то выгнали в шею, в какую-то пустоту, да еще и матерщину вслед пустили. «Вот-де твоя родина, – наплевать и размазать!» Читая учебник астрономии, чувствую, что кто-то палкой выгоняет меня из собственного дома и еще готов плюнуть в физиономию» [48, c. 405].

В отношении христианства эту проблему тщательно изложил М. Вебер («Протестантская этика и дух капитализма»), а в отношении ислама все приведенное выше утверждение Маркса является очевидно ошибочным. Сказать, что ислам «низвергнут в сферу всех прочих частных интересов и изгнан из политической общности как таковой», было бы просто нелепо.

В редакционном предисловии в Сочинениях Маркса и Энгельса (2-е изд.) говорится: «В 1-й главе первого тома «Немецкой идеологии»… впервые в систематической форме дано изложение материалистического понимания истории».

По данным Национального института психического здоровья, в 1972 г. в США «было госпитализировано 500 тыс. больных шизофренией, более 1,75 млн. гуляло по улицам и около 60 млн. американцев были на грани заболевания шизофренией» [44].

Ритуалы сильно действуют на сознание членов общности и даже вызывают изменение физиологических параметров. Но смысл их доступен только посвященным, и испытать, например, полноценное воздействие ритуального танца могут лишь люди, разделяющие этнические ценности данной общности и следующие принятым в ней стереотипам поведения.

Это аналогично тому скачку, который означала Научная революция ХVII века. Говорят, что наука – «не дочь натурфилософии Возрождения, а ее сестра». То есть, наука не продукт эволюции натурфилософии, а принципиально иная ветвь в развитии познания.

В другом месте Маркс и Энгельс усиливают свою главную мысль и говорят нечто совсем иное, чем в тезисе, что «религия не создает человека». Они пишут в «Немецкой идеологии»: «Люди до сих пор всегда создавали себе ложные представления о себе самих, о том, что они есть или чем они должны быть. Согласно своим представлениям о боге, о том, что является образцом человека, и т. д. они строили свои отношения. Порождения их головы стали господствовать над ними. Они, творцы, склонились перед своими творениями. Освободим же их от иллюзий, идей, догматов, от воображаемых существ, под игом которых они изнывают. Поднимем восстание против этого господства мыслей» [42, с. 11].

Редким исключением является, видимо, Китай, где место религии в этом процессе занимал обширный свод философских представлений. Но и в них присутствует религиозная составляющая.

Например, изучение «ядра» русского языка показывает, что в сознании русских «слабо представлены ценности индивидуализма». Идеологи рыночной реформы считают это большой бедой, фундаментальным дефектом русской культуры, поскольку это означает, что «дозволяются не все действия, рациональные с точки зрения достижения успеха, но только те, которые считаются ценностно-значимыми с точки зрения общности».

В книге, вышедшей под редакцией директора Института древних рукописей, о создателе алфавита Маштоце сказано: «В жизни каждого народа, как и каждого человека, бывают события, которые влияют на всю его дальнейшую судьбу, предопределяют ее. Это моменты обретений и утрат. Они-то и творят судьбу. IV и V века принесли армянскому народу два таких события – принятие христианства и создание алфавита. Обитающий вокруг Арарата народ со своим древним этническим обликом и историей оказался в сложном и, казалось бы, даже безвыходном положении. Гибель грозила ему. И тогда из самых его недр выплеснулись могучие силы, позволившие ему победить саму смерть. То были вера и письменность… У каждой эпохи своя суть и свой облик, но каждая эпоха армянской истории состоит в прямой связи с Маштоцем. Каждая эпоха воспринимает Маштоца по-своему, и у каждой из них одна общая с ним цель. Но в самой непосредственной связи с Маштоцем состоит именно наше время. На протяжении почти всей истории Армении после создания алфавита письменность была опорой национальной самобытности, и алфавит звучал как народная песня».

При этом политики идут на колоссальные экономические издержки и не считаются с культурными потерями. Так, после развала СССР узбекский язык перевели с кириллицы на латинский алфавит. Весь массив книг и документов, созданный в Узбекистане за 70 лет, обесценился для новых поколений. Взрослые, напротив, в один день стали неграмотными, для них стало тяжелой проблемой прочитать простую уличную вывеску. Впрочем, уже на окраинах Ташкента, не говоря уже о провинции, этот новый закон в отношении вывесок не выполняется, на что власти мудро не реагируют.

В законе 1366 г. было сказано: «Все англичане и ирландцы, живущие среди них, должны иметь английские имена, говорить по-английски и следовать английским обычаям. Если какой-либо англичанин или ирландец, живущий среди англичан, будет употреблять ирландский язык, он должен быть задержан, а его земля перейдет к его господину до тех пор, пока он начнет осваивать и употреблять английский. Английские подданные не должны также поддерживать или одаривать ирландских менестрелей, стихоплетов и рассказчиков» (см. [138]).

Недаром собиратель русских сказок А.Н. Афанасьев подчеркивал значение корня в слове: «Забвение корня в сознании народном отнимает у образовавшихся от него слов их естественную основу, лишает их почвы, а без этого память уже бессильна удержать все обилие словозначений; вместе с тем связь отдельных представлений, державшаяся на родстве корней, становится недоступной».