Евгений Попов - Социализм и судьба России

Трушков считает, что «Коммунистическая партия должна была взять на себя ответственность за формирования образа социализма, его общественно воспринимаемой модели (это был новый уровень «старой», но вечно актуальной задачи внесения социалистического сознания в массы). Чтобы решить такую сложную задачу, партия должна была обладать высоким авторитетом в народных массах» [57, 56].

Собственно говоря, другого пути у компартии нет, т. к. производственные отношения социализма не возникают при капитализме, поскольку не возникает при капитализме «протокоммунистический человек», о котором мечтает Петров (см. 11.4). Возникают только элементы этих отношений.

Чтобы решить задачу построения социализма партия должна была включаться в «разработку всех государственных вопросов» [57, 60]. Все важнейшие решения по вопросам государственного строительства обсуждались предварительно на партийных съездах.

Трушков пытается понять роль партии:

«В связи с этим правомерно поставить вопрос о характере обозна-ценного процесса: это было огосударствление партии или формализовался новый тип гражданского общества, в котором главным инструментом «вытеснения» («потеснения») государства выступала КПСС»! [57, 60].

Ни то ни другое – неверно. Действительно, понятие «гражданское общество», используемое при капитализме, означает некую самоорганизацию общества внегосударственной власти, т. е. часть управляемой системы по Петрову. А Коммунистическая партия при социализме – руководящая сила общества – надгосударственнаявласть.

Построение социализма означало и воспитание человека социалистического общества, поэтому Коммунистическая партия руководила не только управлением народным хозяйством, но и культурой.

« Таким образом, вся политическая система была «растворена» в обществе и одновременно пронизана Коммунистической партией. Такой вид политической системы в СССР окончательно складывается в 50-е годы XX века. Определение роли Коммунистической партии как руководящей и направляющей силы явилось точной констатацией её места в обществе. Одновременно складывается определённый симбиоз партии и государства. Коммунистическая партия – не наряду с государством, а вместе с ним – становится органом социального управления обществом на уровне страны, региона, местных структур и трудовых коллективов» [57,62].

Трушков отмечает, что Сталин считал главным государство, а не партию. Т. е. подтверждает отмеченный в 10.2.2 отход Сталина от позиции Ленина необходимости руководящей роли партии при строительстве социализма.

«Примечательно, что сразу же по окончании Великой Отечественной войны в 1946 году в полном соответствии с Конституцией СССР были проведены выборы высших государственных органов. Сессии Верховного Совета СССР созывались даже в военные годы. Ничего этого нельзя сказать ни о съездах ВКП(б), ни о Пленумах её Центрального Комитета» [57, 63].

Трушков отмечает, «что Коммунистическая партия воспринималась неоспоримой руководящей и направляющей силой нашего общества самим советским народом… Горкомы и райкомы КПСС были высшими авторитетами для абсолютного большинства соотечественников в решении любых вопросов. Сюда каждодневно ходили и в поисках справедливости, – и с инициативами, направленными на улучшение хозяйственных и иных дел, и с исповеданием. Народ принял (а значит, одобрил) претензию партии формировать не только общественно-политическую систему, но и систему мыслей и чувств людей. Фраза: «Пойду в райком», – звучала и в часы возмущения несправедливостью, и в дни сомнений, и в пору прилива гражданского энтузиазма» [57, 72].

Трушков отмечает, что доверие общества к партии позволяло поддерживать отмобилизованность общества и успешно решать важные задачи социалистического строительства.

«Эта же отмобилизованность партии и доверявшего ей общества позволяла решать актуальные идеологические проблемы, в том числе широкое одобрение партийно-государственных решений. К сожалению, руководство КПСС нередко злоупотребляло этой отмобилизованностью союза коммунистов и беспартийных, расходуя её по мелочам. Шумные кампании одобрения хрущёвского осуждения «культа Сталина», «разгрома антипартийной группы Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова», освистывания диссидентов и почти никем не читанного романа Б.Пастернака «Доктор Живаго» – подобные акции не только снижали дорогое качество отмобилизованности, но и порождали бездумный «одобрямс», лицемерие, а потом и неверие в праведность партийных действий…

За состояние отмобилизованности союза коммунистов и беспартийных общество требовало от партии образцового поведения её членов. Строго говоря, партия сама предложила обществу чрезвычайно высокий стандарт, коммуниста. Общество приняло эту претензию коммунистов, которую они стремились реализовывать в повседневной практике» [57, 73–74]. Этот высокий стандарт коммунисты подтвердили во время Великой Отечественной войны, в которой погибло более 3 млн. коммунистов при полной численности партии до войны примерно 2 млн. человек. Правда, затем, после смерти Сталина этот стандарт всё более и более не выполнялся. «К сожалению, дальнейший ускоренный рост партии далеко не всегда соотносился с высоким стандартом. В результате, с одной стороны, от КПСС в конце 70-х – 80-е годы стали дистанцироваться беспартийные массы, с другой – качественно снизилась коммунистическая убежденность самих членов КПСС, о чём слишком убедительно свидетельствует тот печальный факт, что в КПРФ и других российских партиях коммунистической ориентации восстановилось всего-навсего 0,5 % (Трушков занизил примерно в 10 раз – только в КПРФ восстановилось около 5 %) членов КП РСФСР» [57, 74].

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что Трушков считает необходимой для построения социализма руководящую роль коммунистической партии.

Рассмотрим некоторые положения из других глав труда Трушкова.

Он считает (как и некоторые другие теоретики), что у нас был не социализм, а некий гибрид социализма с государственным капитализмом.

«В советскую эпоху функцией государства была организационно-хозяйственная деятельность. Кто в этом успел усомниться, пусть вспомнит Госплан, Госснаб и десятки отраслевых экономических министерств. В условиях всеобщего обобществления собственности организационно-хозяйственная функция не могла не быть приоритетной. Именно она не допускала эксплуатации человека человеком, хотя и создавала возможность бюрократизма. Частной собственностью отдельных лиц становилась только та часть общественного продукта, которую удавалось упрятать в «теневую экономику». Основная его часть возвращалась народу – то в виде общественных фондов потребителя, то в виде ощетинившихся ракет…