Андрей Курпатов - Быть эгоистом. Универсальные правила

Если же мы понимаем, что его вины в его «вине» нет, то нам нет нужды на него нападать, да у нас и желания-то такого не возникнет! Мы смотрим, чего ему в его обстоятельствах недостает. Выясняем – какими своими обстоятельствами мы можем дополнить его внутренний мир, его обстоятельства. Может быть, ему не хватает каких-то знаний, а может быть, каких-то чувств, может быть, ему недостает просто нашего доброго расположения. И ведь все это мы можем ему дать!

Мы можем рассказать ему что-то, что в данной ситуации важно; мы можем вызывать у него какие-то эмоции и переживания, которые позволят ему увидеть самого себя по-другому; мы, наконец, можем позволить ему чувствовать себя одобренным. Ну вспомните, вы же знаете, как это бывает важно! Иногда ты даже и не согласен с человеком, но, понимая, что он тебя одобряет, ты автоматически начинаешь с ним соглашаться. Это естественная биологическая реакция: и удобно, и правильно, и выгодно обоим.

Если мы перестанем осуждать окружающих, нам будет легче их любить, а ведь это то, что нам нужно! Если же мы любим человека, относимся к нему с уважением и интересом, нам легче его понять. Если же нам легче его понять, то мы скорее найдем с ним общий язык. Он расскажет нам что-то, что позволит нам по-другому посмотреть на ту же самую ситуацию. Мы же со своей стороны выскажем какие-то свои соображения, а он к ним прислушается, в результате чего его собственные обстоятельства изменятся. Все решаемо, только нужно решать, а не воевать!

Теперь мы, кажется, знаем уже все о себе, о своей личности, о тех ошибках, которые совершаем, и о том, как важно своевременно замечать их и оплачивать. Кроме того, мы убедились в том, что вопрос личной ответственности за собственную жизнь – это вопрос первостепенной важности. Все, что мы делаем, мы делаем для себя, и хорошо, если мы делаем себе хорошо, а делать себе плохо – это и глупо, и странно, и ничем не оправдано. И нам осталось в этой части книги решить для себя одну-единственную задачку – задачку «нравственного закона».

На вопрос, в чем особенность моей психотерапии, у меня есть два ответа для разных случаев. Если этот вопрос задает человек, сведущий в психотерапии, я говорю, что психотерапия, которой занимаюсь я и мои коллеги, не стоит ни на какой абстрактной психологической теории, а основывается на научных данных о работе мозга, о социальном поведении людей и медицине. Психотерапевты разных школ и направлений – психоанализа, гештальттерапии, психосинтеза, нейролингвистического программирования и многих других (всего их – сотни) – основываются на теориях, которые придуманы их отцами-основателями. Но психоанализ, например, говорит о вещах, которые вообще нельзя никак проверить (в них можно только верить или не верить), а нейролингвистическое программирование (НЛП) использует техники, чей эффект не поддается замеру. Не хочу обвинять своих коллег в шарлатанстве – боже упаси! И проводимая ими работа может быть очень полезной для человека, [18] О пользе и возможностях различных психотерапевтических школ и направлений вы можете прочесть в книге «Чтобы не было мучительно больно». но факт остается фактом – есть наука, а есть наукообразие – и это не одно и то же.

Второй вариант ответа на указанный вопрос предназначен для людей, которых, что называется, бог миловал, и потому из всех данных о психотерапии они знают только это одно название – «психотерапия». В этом случае я говорю, что психотерапия, которой мы занимаемся, ставит перед собой очень простую задачу: вернуть человеку то, что было у него отнято. Природа потрудилась над нами на славу, она оснастила нас множеством самых разных возможностей, сложной системой психической организации с удивительными психическими механизмами и ресурсами. Но, к сожалению, наша культура пошла не рука об руку с нашей психологией, а против нее, и поэтому, как я уже говорил в книге «С неврозом по жизни», все мы стали невротиками. Мы потеряли свою естественность, потеряли самих себя, и именно в этом теперь наша цель – найти самих себя и найти мир с самими собой, используя те возможности, которые предусмотрела для нас природа. Ничего искусственного, все натуральное!

Впрочем, одних психотерапевтических техник, как вы, наверное, догадываетесь, здесь недостаточно, ведь мы вступили в наш бой, «священный и правый», не с чем-нибудь, не с каким-то там неврозом, а с самой культурой. Не в том смысле, конечно, что культура наша плоха, а мы стремимся к бескультурности, ни в коем разе! А в том смысле, что культура навязывает нам свои принципы, а навязывать их нам не надо, они и так в нас есть, просто нужно разбудить их, вывести наружу, дать им возможность проявить себя.Иными словами, мы можем быть культурными людьми (в смысле культуры человеческих отношений) не по принуждению, а по доброй воле, и это, мне кажется, очень существенное отличие. Нам так будет и легче, и лучше.

В общем, мне бы хотелось перевести разговор о нашей жизни из категорий «надо» и «должен» в категории «выгодно» и «полезно». Если в результате этой реформы внешне ничего не изменится, то, по крайней мере, чувствовать себя мы будем несоизмеримо лучше. Хотя, я думаю, прогресс и в общем смысле будет налицо. Действительно, зачем нас делать хорошими, разве мы сами по себе плохие? Зачем нам прививать любовь к близким, если она содержится в нас биологически? Какой смысл убеждать нас в том, что поступать правильно нужно, если это, при нормальном подходе к делу, само по себе выгодно и приятно? Наконец, почему мы должны придумывать какую-то искусственную идеологию счастья, если сама жизнь лежит совершенно в иной плоскости? Она естественна, и мы должны быть естественными, если мы хотим найти с ней общий язык. А мы хотим, нам без нее плохо.

Вот, собственно, и вся хитрость – «будьте как дети» и «вначале было Слово». То есть для достижения естественности необходимо лишь понять все как есть и дальше вернуться к самим себе.

Мы уже говорили об этом – человек нуждается в чувстве радости. Если ему радостно – это замечательно, если ему радуются – тоже хорошо, а если он радуется радости другого – это и вовсе превосходно. Поскольку в этом случае, во-первых, радуются оба, а во-вторых, рождается взаимность, которую все мы, как известно, ищем и ради которой готовы идти на любые жертвы. Мы уже с вами обсуждали критерии ошибки, но мне кажется, что найти один-единственный критерий счастливой жизни – это куда важнее.

В связи со своей профессиональной деятельностью мне приходилось общаться с самыми разными людьми, в том числе и с очень богатыми, с теми, кто наделен государственной властью, со знаменитостями, «властителями дум», т. е. с представителями всех тех «групп населения», которые остальными почитаются как «счастливчики». Не скрою, что поначалу я испытывал некоторое смущение, ведь быть психотерапевтом у «счастливчиков» – это, по крайней мере, как-то странно. Но все мы люди и у всех возникают психологические проблемы – ни деньги, ни власть, ни слава не являются индульгенцией от душевной боли.