Ирина Малкина-Пых - Гендерная терапия

Отец может присутствовать физически, но отсутствовать духовно. Иногда это отсутствие реальное (смерть, развод), а часто – символическое, тогда оно проявляется в молчании, в неспособности дать то, чего, по-видимому, в свое время отец не получил сам. Неполноценность отца нарушает связи в детско-родительском треугольнике, и тогда диадическая связь матери с сыном становится слишком сильной. При всех добрых намерениях большинства матерей они не способны вести сыновей в ту область, о которой сами не имеют никакого представления. При отсутствии отца, способного вытащить сына из цепких объятий материнского комплекса, сын остается мальчиком, который либо попадает в плен зависимости, либо, в результате компенсации, станет мачо, подавив свою фемининность. В таком случае он будет нести в себе страх и смятение, а значит, ему придется их скрывать. Такой мужчина скрывает свою уязвимость, свою тоску, свою скорбь и становится чужим самому себе.

Травма, которую наносит отец сыну, очень глубока. Из-за того, что родной отец не в состоянии помочь сыну, тот ищет помощи у суррогатных отцов: религиозных пророков, поп-звезд – и в самых разных «измах». Или же он страдает, переживая душевную скорбь в одиночестве. Лишь немногие сыновья могут поблагодарить своих отцов. Поэтому для исцеления мужчине остается полагаться на осознание себя.

Каждый сын должен спросить себя: «Какие травмы были у моего отца? Чем он пожертвовал (если эта жертва была принесена) ради меня и других? На что он надеялся и о чем мечтал? Воплотил ли он в жизнь свои мечты? Был ли он эмоционально свободен, чтобы жить такой жизнью? Как его отец и его культура мешали его путешествию? Что мне бы хотелось узнать о его жизни и его истории? Что мне бы хотелось услышать от него о том, что значит быть мужчиной? Пробовал ли отец отвечать на такие вопросы самому себе, не для посторонних? Приходилось ли ему вообще когда-либо их задавать? В чем заключается непрожитая жизнь моего отца, которую я, может быть, в той или иной мере проживаю за него?»

Подобные вопросы одного поколения к другому обычно не проговариваются вслух. Если их сознательно не задают, значит, ответы на них были бессознательно прожиты внутри, что зачастую порождало травму. Когда мужчина задает такие вопросы, даже если его отец умер, у него больше шансов избежать идеализации или обесценивания отца. Если мужчина лучше поймет своего отца с точки зрения взрослого человека, он вероятнее сможет стать отцом для самого себя.

Многие отцы стремились к тому, чтобы их сыновья соответствовали правилам мужского сообщества. Нередко мужчины ощущают в себе какую-то немоту или пустоту, за которой прячутся глубоко затаенные и подавленные эмоции, не соответствующие скрытым социальным ожиданиям. Среди этих эмоций есть тяга к близкому общению и любви, которую мужчина жаждал получить от отца. Близость с отцом не предусмотрена программой воспитания мужчины. Мужчин учат во всем подражать отцам, но близость между отцом и сыном не приветствуется, по крайней мере их учат воздерживаться от проявлений физической ласки, а в целом – вообще от проявлений близости. Сыновья переносят такой тип отношений в свою взрослую жизнь и в собственной семье строят свои отношения с сыновьями по той же модели. Поэтому они боятся близких, задушевных контактов с другими мужчинами. С самого начала мужчин учат, что между ними не может быть никакого тепла; отцы, братья, приятели и все общество постоянно напоминают мужчинам эту заповедь. Мужчинам кажется, что раз большинство так думает, значит, так оно и есть. Когда мужчина размышляет над тем, кто его научил такому «правильному» мужскому поведению, он обнаруживает, что это был отец. Мужчинам предстоит преодолеть накопленные в прошлом модели поведения, веками создававшие эмоциональные и психологические преграды между отцами и сыновьями. Некоторым повезло с людьми, заменившими отца, – с руководителями, учителями, дядями, дедушками и другими людьми, которые стали их наставниками и показали лучший, более здоровый способ быть мужчиной.

Чаще всего к психотерапевту приходят именно мужчины с более сильным эмоциональным потенциалом и более честные с собой. Остальные слишком сильно боятся этого процесса. Роберт Хопке в своей книге «Мужские сны и исцеление мужчин» (Hopcke, 1989) утверждает, что мужчине требуется примерно год индивидуальной терапии, прежде чем он сможет интериоризировать и признать свои чувства, – целый год лишь для достижения того уровня самоощущения, которое, как правило, существует у женщины изначально. Терапия дает мужчине уникальную возможность рассказать другому человеку о своей жизни, быть эмоционально честным и знать, что впоследствии ему не станет из-за этого стыдно, поделиться с ним тайной: что значит быть мужчиной. Для многих мужчин терапия становится переходным ритуалом отделения от матери и вступления в мир мужчин. Приходя на терапию, мужчина, как это часто бывает, считает, что проблемы существуют где-то «вовне» и что если он сможет их «понять», то жизнь снова наладится. Наступает время, и он осознает, что до сих пор жил неправильно и что совершенный им бессознательный выбор завел его в лабиринт, блуждание по которому усугубляет отчуждение от себя. Он может осознать, что у него нарушена связь с фемининностью, но крайне редко предполагает, что она находится внутри. Он испытывают сильную тоску по отцу, хотя это переживание, по своей сути, является бессознательным. Определив роль матери (а значит, и материнского комплекса вместе с его архетипическими обертонами) в его развитии и поняв, к чему приводит отсутствие отца и наставников, мужчина начинает понимать вопросы, в которых он обязан разобраться самостоятельно.

У каждого мужчины есть своя психологическая история, в основе которой лежит детское стремление получить заботу и защиту. Этот внутренний ребенок постепенно начинает выглядывать во внешний мир, чтобы там бороться и в конце концов умереть. Но так как сильная потребность в «тихой гавани» не исчезает, а постоянно возрастает, мужчина обычно взваливает это бремя на женщину. Однако большинство женщин совершенно справедливо сопротивляются исполнению роли матери, и мужчине приходится строить свою «тихую гавань» самому. Вполне понятно, что мужчины боятся зависимости, но им не следует бояться своей потребности в заботе и внимании. Все люди хотят, чтобы о них заботились. Мужчина должен принять эти свои потребности. И независимо от того, в ком он видит источник внимания и заботы – в женщине или другом мужчине, ему следует признать, что прежде всего он сам отвечает за то, чтобы себя прокормить и о себе позаботиться. Тогда у него появится соответствующее отношение и к страху перед другими людьми, и к потребности в них.