Валентина Кляйн - Избавление от страхов методом «Дойти до дна». Часть 1. Таблетка от инфаркта

Валентина: Да, это было состояние измененного сознания. Амплитуда твоих эмоций, а именно страха, была очень велика, и разум был парализован.

Некоторые люди проживают в этом состоянии годы и даже десятки лет. Человек, который сильно чего-то боится, он не живет, а только обслуживает свой страх. Вся энергия, все действия, все поступки, все выборы – все совершается, только чтобы попытаться его уменьшить.

Потом, если страх «выключить», точнее справиться с ним, у человека бывает ощущение, что он очнулся, проснулся, что это вообще не он жил все эти годы.

Так бывает не всегда при методе «Дойти до дна», но довольно часто. Зависит от глубины конкретного погреба.

Но самое любопытное, что человек не замечает, когда сидит в погребе, пока он из него не выйдет. Ему искренне кажется, что это нормально, что все так живут, что бояться – это нормально.

Хорошо, теперь движемся дальше. Очень важно понять не только как ты упала в этот погреб, но и как ты из него выбралась. Важны обе кнопки: «включить страх» и «выключить страх». Если их обе хорошо разглядеть, то тебе самой будет ясно, что в следующий раз делать, если снова нечаянно упадешь в погреб.

Элла, как ты думаешь, после чего тебе стало легче? Какие конкретные твои действия к этому привели?

Элла: Ну не знаю, я просто взяла себя в руки.

Валентина: Нет, это не конкретное действие, это лишь следствие. Спрошу по-другому. Почему в течение этих восьми дней тебе не удавалось взять себя в руки, а потом это удалось сделать? Что конкретно произошло?

Элла помолчала, искренне не находя ответа.

Элла: Может быть, мне стало легче, потому что мой муж мне говорил, объяснял, что войны идут вообще всегда и что наши солдаты там тоже погибают постоянно, что, в общем-то, ничего особенно нового не случилось. Может, его слова меня успокоили?

Валентина: А в те первые 8 дней он тебе говорил об этом?

Элла: Да, конечно.

Валентина: Тогда почему тебя его слова в первые 8 дней не успокаивали, а вот потом ты его смогла услышать?

Элла: Не знаю. Я не знаю, что именно мне помогло справиться с той паникой. Я в полной растерянности. Может быть, потому что я стала встречаться с подругами и начала отвлекаться, ходить по магазинам.

Валентина: Хорошо. А почему в предыдущие 8 дней ты не шла в магазины? Они были закрыты? У тебя не было денег? Почему не встречалась с подругами? Они отказывались? Их не было в городе?

Элла: Да нет. Меня подруги и тогда звали, но я сама не хотела. И в магазины мне просто не хотелось идти.

Во время последних 5 минут разговора с Эллой мне было очень не просто удерживать свое недоумение и возмущение, ожидая, пока внутри нее случится инсайт (внутреннее озарение), что ей помогла наша встреча и конкретно метод «Дойти до дна».

Валентина: Ну все, я сдаюсь. Элла, как ты думаешь, могло ли твое состояние улучшиться после той практики «Дойти до дна», которую мы с тобой делали?

Элла: Ну, даже не знаю, не уверена. А как она могла помочь? Я вообще пришла к выводу, что мы с тобой фигней страдали. Нет у меня никакого страха войны. Вот если ребенок бы погиб – вот это страшно. А не просто война. Не тем мы занимались, Валя.

Валентина: Замечаешь ли, что ты сейчас обесцениваешь терапию?

Метод «Дойти до дна» закономерно дает именно этот эффект: полностью исчезает 1 страх. Не все страхи, а только один. Погребов у тебя, конечно, еще много. На крышке одного погреба, представь, что была надпись «страх войны», на крышке другого погреба – «страх гибели ребенка», на третьей может быть надпись «страх голода» и так далее.

За один раз, за одну встречу с психологом работать с двумя погребами сразу – нереально. Даже если бы у нас с тобой было неограниченное время, твоя психика этого бы просто не выдержала. В один день можно засыпать лопатой только одну твою яму.

Через недельку – можно браться за следующую, если ты захочешь это делать. Если страх гибели ребенка будет настолько сильным, что тебе с этим будет тяжело.

То, что страх войны у тебя полностью исчез, это метод «Дойти до дна» прекрасно справился. Он как разряд дефибриллятора. Вспышка ужаса в кабинете психолога усиливается до предела в течение примерно 30 минут, и затем страх полностью отпускает. Психика словно перезагружается. Состояние – словно спал и очнулся. Так и должно было быть после техники «Дойти до дна». Замечаешь, как ты сейчас обесцениваешь психотерапию?

Элла удивленно: Обесцениваю? Нет, я совершенно не думала об этом.

Валентина: Моей устойчивости пока хватает, чтобы не проваливаться в собственное обесценивание себя как психолога, то есть в стыд, и чтобы не вылить на тебя все свое раздражение по этому поводу. Но если ты не замечаешь этой своей модели поведения, то, скорее всего, то же самое происходит и с твоими близкими. Они могут быть обижены на тебя или злиться, а тебе будут совершенно не понятны причины такого их поведения.

Элла, подумав, поводив глазами по стенам: Да, так бывает. А откуда это у меня?

Валентина: Большинство основных стереотипов поведения закладываются, когда нам было до 5 лет. Позже, конечно, тоже добавляются паттерны (устойчивые модели поведения), но чем старше, тем больше шансов их фильтровать, противостоять им. А до 5 лет программа пишется без фильтров.

Если ты обесцениваешь терапию, не замечая этого, если рядом с тобой я испытываю от этого обесценивания СТЫД, то, скорее всего, в твоем раннем детстве ты жила в постоянном стыде, с ощущением, что с тобой что-то не так, что ты то ли лишняя, то ли ненужная, то ли недостаточно любимая или недостаточно хорошая.

Если стыда внутри много, то он словно жидкость, переполняющая сосуд, автоматически выливается на тех, кто рядом: на мужа, на детей, на психолога.

И теперь уже им стыдно рядом за то, что они не так убрали игрушки, за то, что муж не такой подарок подарил, не так удовлетворил в сексе, за то, что психолог недостаточно помог.

Причем этот стыд изнутри часто не виден. Вроде бы его и не ощущаешь. Привыкаешь к нему настолько, словно это естественное, единственно возможное состояние. Замечаешь лишь то, что рядом все недотепы. И с годами этого стыда не становится меньше, а наоборот. Травма стыда растет как снежный ком.

Как тебе все это слышать? Понятно ли что-нибудь? Насколько это про тебя или, может быть, я тебе что-то свое «навешиваю»? Как было в твоем детстве?

Элла: Чувствовала ли я себя лишней? Моя мать родила меня и бросила у бабушки. Она наркоманила. Впервые свою маму я увидела в 5 лет. И в эту встречу, которую я помню так ярко, она меня даже не обняла. Она сидела и смотрела на меня как на чужую. Я сама побежала к ней, чтобы обнять ее, но с размаху лбом разбила ее губу. Пошла кровь. Я увидела в ее глазах столько упрека. И я отошла в сторону, виноватая и напуганная до ужаса. Бабушка начала меня ругать. Мне было очень стыдно.