Аарон Темкин Бек - Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия

C. R. Mann, When Women Kill (Albany: State University Press of New York, 1982).

Пол Холландер обсуждает четыре типа «специалистов по принуждению и политическому насилию», включая тех, кто работал как в нацистском, так и в советском государственных аппаратах. Первый тип или группа представлены палачами, движимыми идеологическими убеждениями и предположительно неподкупными, пуританскими, примером которых в случае нацистского режима является Генрих Гиммлер. Вторая группа воплощает «банальность зла» – ее прототипом является Адольф Айхман, описанный Ханной Арендт в книге «Айхман в Израиле». Она состоит вроде бы из самых обычных людей, просто следующих приказам и не руководствующихся твердыми убеждениями. Для них решающими факторами часто являются деньги и привилегии. Третья категория – образованные карьеристы, которые ищут (и находят) «хорошую работу» и перспективы продвижения внутри оргструктуры. Четвертая группа состоит из индивидуумов, тяготеющих к организации актов насилия и принуждения. Множество известных мучителей-палачей принадлежали именно к данному типу. Их личностные особенности включают в себя предрасположенность к садистским и репрессивным действиям. P. Hollander, “Revisiting the Banality of Evil: Political Violence in Communist Systems,” Partisan Review 64, no. 1 (1997): 56.

R. F. Baumeister, A. M. Stillwell, and Т. K. Heatherton, “Guilt: An Interpersonal Approach,” Psychological bulletin 115 (1994): 243–67.

D. Grossman, On Killing: The Psychological Cost of Learning to Kill in War and Society (Boston: Little, Brown, 1995).

Browning, The Path to Genocide .

K. Robins and J. Post, Political Paranoia: The Psychopolitics of Hatred (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1997).

D. Maybury-Lewis, and U. Alamagor Eds., The Attraction of Opposites: Thought and Society in the Dualistic Mode (Ann Arbor: University of Michigan Press, 1989).

R. Baumeister, Evil: Inside Human Cruelty and Violence (New York: W. H. Freeman, 1997).

Глубоко религиозные люди в северных штатах США, например, менее склонны к насильственным проявлениям, чем те, кто не религиозен. R. Nisbett and D. Cohen, Culture of Honor: The Psychology of Violence in the South (Boulder, Colo.: Westview, 1996).

J. A. Bargh, S. Chaiken, P. Raymond, and C. Hymes, “The Automatic Evaluation Effect: Unconditional Automatic Attitude Activation with a Pronunciation Task,” Journal of Experimental Social Psychology 32, no. 1 (1996): 104–28.

Альберт Бандура (Albert Bandura) предложил всеобъемлющую теорию социального обучения враждебности, которая принимает во внимание известные биологические факторы и способ обучения на основе прямого личного опыта или наблюдения. Он полагает, что агрессия разжигается под влиянием моделей поведения (нападения или фрустрации) и определенных побуждающих факторов – таких как стремление к наживе или к тому, чтобы стать предметом восхищения, инструкций (например, приказов начальства) и заблуждений. Бандура также отмечает, что агрессией можно управлять с помощью вознаграждений и наказаний, идущих извне, в том числе косвенных – таких как показ награждения или наказания других людей; а также механизмами саморегулирования – такими как гордость или чувство вины. A. Bandura, Aggression: A Social Learning Analysis . (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice Hall, 1983). Роберт Бэрон (Robert Baron) и Дебора Ричардсон (Deborah Richardson) развили эту модель и применили ее в систематическом подходе к изучению агрессии. R. A. Baron & D. R. Richardson, Human Aggression . 2nd ed. (New York: Plenum Press, 1994).

J. H. Barkow, L. Cosmides, and J. Tooby, The Adapted Mind: Evolutionary Psychology and the Generation of Culture (New York: Oxford University Press, 1992); P. Kropotkin, Evolution and Environment (Montreal: Blackrose Books. 1995).

P. Gilbert, Human Nature and Suffering (Hillside, N. J.: Erlbaum Associates, 1989).

J. H. Barkow, L. Cosimides, and J. Tooby, The Adapted Mind: Evolutionary Psychology and the Generation of Culture (Oxford: Oxford University Press, 1992).

Появляется все больше свидетельств того, что люди быстро реагируют на новые побуждающие факторы или изменения в ближайшем окружении. Я называю такие изменения «событиями». Эти новые биты информации сначала подвергаются немедленной грубой оценке, которая придает фактору положительный или отрицательный смысл. В переводе на «нормальный» язык оценка означает представление: что-то «для меня хорошо» или «для меня плохо», «правильно» или «неправильно». Первичный процесс происходит очень быстро – в течение одной трети секунды – и неосознанно.

По мере получения дополнительной информации из окружающей среды (или от телесных ощущений) осуществляется более полная ее обработка. Она позволяет охватить общий контекст события и определить, соответствовала ли первоначальная оценка интересам человека и была ли она значимой. Если вторая оценка указывает на то, что событие является значительным и актуальным, возникает более подробный ответ в форме образов или словесных описаний, который полнее передает значение события. Хотя образы и вербальные представления возникают очень быстро, они в принципе доступны для самоанализа. Поскольку эти ментальные реакции возникают как рефлекс, помимо человеческой воли, хотения или нехотения, я называю их «автоматическими мыслями» или «предсознательными когнициями». Хотя автоматические мысли и образы находятся на периферии осознания, соответствующим образом подготовленные и обученные люди могут лучше их осознавать и подробно описывать. В психотерапевтической практике эти когниции обеспечивают основной материал, который мы используем для понимания, какие значение личность придает тому или иному событию. Пациентов можно обучить не только идентифицировать такие конгиции, но и тестировать их на практике. Если после этого они не будут казаться действительными, верными, разумными интерпретациями, пациент может научиться их переосмысливать.

Стадии процесса обработки информации реализуют специальные структуры, называемые «схемами». Схемы, которые можно считать первым приближением, приписывают какому-то раздражителю на начальном этапе обработки информации положительный или отрицательный смысл. Содержание более сложных схем, называемых «убеждениями», облегчает переход от первоначальной оценки к более всестороннему пониманию значения события. Эти «схемы присвоения значений» не обязательно являются жесткими, а убеждения могут быть опровергнуты практическим опытом или исправлены на основе эмпирического тестирования и рационального анализа. Например, коррекция ошибочных автоматических мыслей может «отфильтровать» схемы и изменить имеющиеся убеждения.

На другом уровне идентификация убеждений может способствовать их осознанной, «рациональной» модификации. Когниции – не единственные продукты обработки информации; поведение и аффекты тоже активируются. Есть свидетельства того, что первоначальная активация поведенческого аппарата происходит автоматически – сразу после первоначальной автоматической оценки. В проводившихся экспериментах внешние раздражители, оцененные как «хорошие», способствовали тому, что испытуемые автоматически тянули рычаг на себя; «плохие» же раздражители способствовали автоматическому отталкиванию рычага от себя. Эта автоматическая поведенческая реакция может проявляться в мускулатуре: мобилизации для атаки или бегства, оцепенении, печали или депрессии. J. A. Bargh, S. Chaiken, P. Raymond, and C. Hymes, “The Automatic Evaluation Effect: Unconditional Automatic Attitude Activation with a Pronunciation Task,” Journal of Experimental Social Psychology 32, no. 1 (1996): 104– 28.