Валентина Кляйн - 7—7. Матрица Души. Психотерапия эмоциональных травм методом пустого стула

Аналогично у мужчин.

Вернёмся к Тамаре.

Тамара: Я всегда очень нервничаю, когда мне нужно куда-то ко времени. Если я старшего сына должна привезти на футбол четко по расписанию, то я с самого утра сильно нервничаю. Я себя извожу и всех вокруг, дергаюсь, психую.

В такие дни я стараюсь, чтобы нас с детьми муж отвозил в город. Я боюсь, что если я сама сяду за руль, то я обязательно проеду нужный поворот, что-нибудь напутаю или застряну в пробке.

Но даже если отвозит супруг, я издергаю детей и мужа. Причём мы всегда приезжаем вовремя. Муж мне это постоянно повторяет, что времени ещё полно, что мы ещё ждать будем, но я не могу справиться со своим состоянием.

Валентина: А если не ко времени, ты садишься за руль? Навигатором умеешь пользоваться?

Тамара: Да, конечно. Если мы едем с детьми просто в парк погулять, то я без проблем сама сяду за руль, правильно проеду все повороты. И навигатором я прекрасно пользуюсь. Это что-то в моей голове. Я понимаю, что мои реакции неадекватны, но справиться с этим не могу.

Валентина: Хорошо. А с чем в твоей жизни связана тема опозданий? Опаздывала ли ты когда-нибудь в школу? Может, на экзамены или соревнования? На работу?

Тамара: Нет вроде. Я всегда везде прихожу вовремя и даже раньше. Я вообще опозданий не могу вспомнить.

Валентина: Может, на твоих глазах без твоего участия были какие-то яркие опоздания? Например, в классе кто-нибудь опаздывал и его публично стыдили? Опаздывала ли твоя мама и папа куда-нибудь?

Тамара: На моих глазах никого не стыдили в классе. Про опоздания родителей я ничего такого не помню.

Валентина: А что родители тебе говорили об опозданиях? Как ты собиралась в садик, в школу? Торопили ли тебя?

Тамара: Что-то смутное начинаю припоминать… Да, мать сильно нервничала, когда я собиралась в школу. Это был прям ритуал – с бешеными глазами бегать утром по дому. Неприятное воспоминание. Но я толком-то и не помню, что там вообще было.

Валентина: Убирать сегодня будем это воспоминание?

Тамара: Да, давайте.

Тамара выбрала игрушку, нашла подходящее расстояние до пустого стула, представила, что там сидит мама, и погрузилась в возраст, когда она собирается в школу.

Валентина: Сколько тебе сейчас лет, в какой возраст ты попадаешь?

Тамара: Я в первый класс хожу. Мне 7 лет. Мне страшно туда идти. Мать кричит сейчас, что я точно опоздаю. Что надо срочно бежать, чтобы не опоздать. Она орет всегда: быстрее, быстрее, быстрее. У меня звон в ушах от ее постоянного крика. Такой мерзкий и страшный звук. Мне хочется закрыть уши руками и забиться куда-то в угол, спрятаться. У меня ощущение, что она как огромная чёрная туча нависла надо мной. И орет, орет без перерыва.

У меня ужас. Я очень ее боюсь. Мне так хочется сейчас спрятаться под одеяло. Но я должна бежать в школу. Я не понимаю, почему так надо туда бежать. Я не понимаю, почему же я должна непременно опоздать. И что же такого ужасного случится, если это произойдёт. Судя по тому, как она орет, последствия будут словно на грани жизни и смерти.

Я вижу, как она замахивается на меня рукой и орет. Мне хочется сейчас умереть от ужаса. Хочется превратиться в маленькую точку и исчезнуть. Боже, это невыносимо. (Тамара плачет.)

Чтобы помочь Тамаре допрожить до конца этот застрявший в ее Душе ужас, мне пришлось 6 раз выносить и заносить игрушку то за дверь, то в кабинет.

Ее Душа то чуть отдыхала, то снова боялась. И так несколько раз. Страх похож на мышцу, которую можно натренировать. Расслабление – напряжение, расслабление – напряжение. И так до тех пор, пока ужас не пройдёт. Пока недопрожит страх, все остальные чувства прожить невозможно.

Когда ужас угас и дошёл до легкой степени опасения, нерешительности, мы начали разговаривать дальше.

Валентина: Тамара, как тебе кажется, если ты сейчас опоздаешь в школу, что будет?

Тамара: Это-то и самое страшное, что мне не понятно, что будет. Судя по крику матери, произойдёт нечто ужасное. Словно жизнь закончится. Причём у всех. Словно я стану врагом для всех, буду самой плохой на свете. Словно нас расстреляют, что ли. Валентина, это совершенно странно и нелогично, но чувствую, что реально я сейчас боюсь смерти. Как же так? Для меня страх опоздать слился со страхом смерти. Как вообще такое может быть?

Валентина: Да, любая неизвестность всегда пугает намного больше даже самого страшного наказания. Хорошо. Спроси сейчас маму: «Мама, а что произойдёт, если я опоздаю в школу?»

Тамара повторила за мной эти слова.

Тамара: Ещё я постоянно чувствую себя виноватой за то, что могу опоздать. Никогда не опаздываю, но всегда заранее чувствую вину. Какой же это абсурд!!! У меня сейчас возмущение поднимается, осознавая все это. Без вины виноватая всегда. Я чувствую себя медленной улиткой рядом с тобой, когда ты кричишь: быстрее, быстрее.

Мама, от тебя совсем нет поддержки. Я только должна, должна, должна. Должна для людей быть хорошей. Чтобы на собраниях про меня плохо не говорили. Словно какие-то непонятные другие люди важнее нас самих. Почему-то надо кого-то сильно бояться. И не опаздывать. Так много непонятного в поведении мамы. Ты меня совсем не слышишь. Я пытаюсь тебе объяснить, что я всегда прихожу вовремя, но ты мне не веришь, и это обидно.

Тамара пересела на стул матери. Представила себя ею в ее 35 лет. Сделала глубокий вдох. И переместилась в утро, когда дочь собирается в школу.

Валентина: Маша (имя мамы), что ты сейчас чувствуешь, когда просто молча смотришь на свою дочь-первоклассницу?

Тамара на стуле мамы: Ну, сейчас, если я ее просто разглядываю, то я вижу ее бантики, белые волосики, и мне тепло. Она такая милая, красивенькая.