Алиса Дэшоу - Та, которой не было

– Замечательная история, Кэрри. Насколько вы оцениваете этот опыт? Есть ли еще что-нибудь, что можно к нему добавить, чтобы он стал лучше?

– Есть, я чувствую, как мама гладит меня по голове довольная тем, что происходит, что всем радостно. Взрослые видят, как я лажу с собакой, как та меня облизывает, все смеются. И даже несмотря на то, что мама не очень бегло говорит по-немецки, всем сейчас очень хорошо. А лучше всех сейчас мне и собаке, потому что мы вдвоем получаем все внимание. В этом случае я оценила бы опыт на +10. К нему уж точно ничего добавлять не хочется и не нужно. Думаю, что после этой встречи я летала бы до конца дня до тех пор, пока не заснула бы. И мама тоже была бы очень довольна.

– А как так получилось бы, что парикмахер и владелец собаки пригласили бы вас внутрь, что ваша мама не постеснялась бы, и в итоге вы все так хорошо провели бы время?

– Ну, это относительно легко объяснить. У меня достаточно часто восторг очень красочно выражается на лице, и это невозможно никак скрыть. Думаю, в детстве это было еще более заметно, потому что все нянечки, учителя и воспитательницы меня очень любили. Поэтому когда женщина-парикмахер и владелец колли увидели маленькую забавную девчушку, прилипшую носом к витрине, то их бы это точно рассмешило. Так как большие собаки, как правило, очень спокойные и воспитанные, люди обычно не переживают, когда к ним подходят дети и легко позволяют их гладить. Вот поэтому владелец колли так хорошо и отнесся к идее позволить мне поиграть с его собакой. Моя мама сама очень сильно любит животных, и особенно собак, поэтому я думаю, что она очень хорошо восприняла бы предложение зайти и пообщаться. В отношении же языка она сама мне говорила, что раньше общалась сносно и была достаточно уверенной, что может поддерживать беседу с носителями немецкого. На нее всегда животные оказывали магическое воздействие, поэтому, окажись она в этой атмосфере, когда все рады и смеются, то она обязательно бы сама растаяла и присоединилась бы к компании. Так что, таким образом у нас и получился бы такой забавный и интересный эпизод.

– Очень хорошо, Кэрри. Если сейчас посмотреть на все воспоминание в целом, какой его фрагмент больше всего бросается в глаза? Если бы я вас попросила передать ваше внутреннее состояние, описав его как четыре компонента – образы, мысли, эмоции и ощущения в теле, то что бы вы отметили?

– Я бы сказала, что прямо сейчас передо мной нос колли. Она тыкается им в мою ладошку и иногда в щеку. Я чувствую ее шершавый язык, когда она меня облизывает. Мама стоит сзади и гладит по голове, это тоже очень приятно. Из чувств меня захватывает восторг. Мыслей, наверное, даже никаких нет, может, только есть желание или стремление старательно расчесывать колли, как показывали, чтобы и ей понравилось, и чтобы работа была сделана очень качественно, на «отлично». Можно еще отметить, что еще мне очень приятно от того, что всем сейчас весело и радостно, все получают удовольствие. Я чувствую себя в центре внимания, но не как на сцене, когда выступаешь, а когда ты просто являешься источником радости неосознанно и неспециально, ты просто светишься ею изнутри, и от этого хорошо становится всем. И это внимание – часть процесса, его тебе дарят в награду за то, что ты даришь радость.

– Замечательно. Это очень красивая теплая история, Кэрри. А теперь расскажите мне, как бы вы ее проинтерпретировали?

– Даже не знаю. Что-то привлекло мое внимание, в данном случае колли, это заметили, и мне позволили с ней поиграть, научили, как правильно расчёсывать собак. Меня поддержала в этом мама, и все получили удовольствие, отлично провели время с наслаждением и даже пользой. Почему-то у меня это очень сильно перекликается с другими воспоминаниями и мнением других людей, что у меня есть способность радовать людей, когда я делаю что-то с искренней любовью, что тогда из меня, как будто фонтанирует эта энергия радости. Это сближает людей и дарит всем очень добрые хорошие красивые воспоминания. Наверное, для меня еще эта история о том, что в жизни всегда есть место радости, что возможностей для этого вокруг полно. Мы ведь с мамой просто шли домой и чисто случайно увидели в окне колли с ее хозяином и парикмахера. Но жизнь нам позволила из такого будничного, ничем не выдающегося эпизода создать столько радости. Ах да, сейчас еще понимаю, что также важно для меня во всей этой истории – это принятие и поддержка взрослых. Мне разрешают расчесать колли, не просто поиграть с ней, мне показывают, как правильно это делать, и у меня получается. Я чувствую, что мной довольны, и для меня это важно, мои результаты отметили, оценили, и мне это было напрямую показано.

– Почему это для вас так важно? Это как-то перекликается с вашей реальной жизнью на данный момент?

– Да, доктор. Наверное, еще рано описывать всю ситуацию подробно в деталях, но для меня это действительно чрезвычайно важно, поскольку на первом месте в моей жизни сейчас стоит вопрос самореализации.

– Хорошо, понимаю. Что ж, тогда мы вернемся к этому вопросу, как только ваша история подойдет ближе к настоящему времени. Скажите, пожалуйста, на настоящий момент вы уже рассказали мне об истории вашего рождения и самых первых детских воспоминаниях. Если мы сейчас вернемся к рабочему столу, на котором лежат чертежи вашей жизни, то замечаете ли вы, что ситуация каким-либо образом изменилась? Или, может быть, есть другие образы более уместные для описания проделанной работы?

– Так сразу сказать не могу. Я не вижу, чтобы количество чертежей изменилось. Мне видится, что тот чертеж, который сейчас на чертежной доске исполосан как будто скальпелем, и из него вырезан только маленький аккуратный фрагмент, а остальное уже в мусорном ведре, потому что в нем больше нет необходимости. Как это меняет меня и представления обо мне, как о личности? В моем образе теперь больше легкости и огня, золотого света, смеха и радости. Должно быть, я до сих пор под впечатлением от нашей работы над последним воспоминанием.

Смеется.

– Отлично. Тогда до встречи в следующий раз, – говорю я, и мы прощаемся.

– Итак, Кэрри, как бы вы хотели продолжить свою историю сегодня?

– Я хотела бы поговорить о нашем возвращении из Германии в Украину и о моих первых воспоминаниях об отце.

– Хорошо. Что самое раннее вы помните о нем? И сколько лет вам тогда было?

– Думаю, что поскольку это было уже после возвращения из Германии, то мне было около пяти. Именно в этом возрасте меня отдали в детский сад. У меня есть два самых ярких воспоминания о нем из того времени, и именно в их контрастности и заключается конфликт.

– Что вы имеете в виду? Расскажите поподробнее.