Сергей Поляков - Концепты и другие конструкции сознания

У. Матурана (1995, с. 97–98) считает, что для наблюдателя нечто является сущностью, когда он может описать ее, то есть перечислить ее актуальные и потенциальные взаимодействия и отношения. Описать какую-либо сущность наблюдатель может лишь в том случае, если имеется по крайней мере еще одна сущность, от которой он может отличить первую, наблюдая взаимодействия или отношения между ними. На роль второй сущности годится любая сущность, даже сам наблюдатель. Сущность может быть выделена, если у нее есть некоторая область взаимодействий, которая включает в себя даже взаимодействия с наблюдателем.

Итак, сущность – это то, что сознание конституирует или конструирует, помещая в свою картину мира в качестве чего-то очевидно самостоятельного и отграниченного от прочих сущностей, которые оно же во множестве создает. В качестве сущности может выступать и нечто безусловно реальное для человека, например некий чувственно репрезентируемый предмет или социальный объект, или психическое явление, и даже нечто лишь вероятно присутствующее, по мнению создателя соответствующей сущности, в реальности и, наконец, нечто явно вымышленное [51]им.

Сущность всегда репрезентируется с помощью концепта и обозначается особым словом. Сформированная человеком сущность совсем не обязательно понятна в полной мере даже ему самому, то есть создателю репрезентирующего ее концепта, а поэтому часто аморфна и плохо доступна вербализации. Но сущность всегда присутствует, с точки зрения ее создателя, в реальности (физической, психической, социальной, вымышленной и т. д.) в качестве чего-то самостоятельного и отдельного как от человека, так и от других сущностей.

Понятие сущность обозначает наиболее общее, наиболее умозрительное и абстрактное нечто, сформированное сознанием для того, чтобы репрезентировать что-то выделяемое им, неважно даже, в какой именно реальности. Следовательно, категория сущность включает в себя все, что обозначается, например, понятиями объект, явление, свойство, действие и пр. Кстати, в языке не только объекты и явления, но и свойства, и действия, и даже отношения и состояния часто обозначаются существительными, то есть обозначаются как объекты, или сущности… Например, «электропроводность», «растворимость», «посещаемость», «любовь», «противостояние», «перемирие», «изготовление», «чтение», «депрессия», «перестройка», «задумчивость» и т. д.

Сущность – это не обязательно что-то физическое. Существует множество социальных, психических, вымышленных, трудно квалифицируемых и даже не подлежащих квалификации сущностей. Является ли сущностью, например, круглый квадрат? С одной стороны, его существование в физической реальности невозможно. С другой стороны, он сконструирован сознанием и присутствует в нем в качестве отдельной сущности, то есть он имеется, пусть и в вымышленной сознанием реальности.

Сущности имеют референты в реальности. Многие сущности сознание просто помещает в окружающий физический мир. Например, физические объекты. Одни конституированные человеческим сознанием сущности имеют очевидные всем референты в реальности. Они могут быть как физическими, так и психическими. Самый наглядный пример психических сущностей – человеческая психика. Другие сконструированные сознанием сущности столь же явных референтов в реальности не имеют. Например, душа. Причем нет заметных феноменологических различий между психическими конструкциями, которые репрезентируют реальные, как представляется здравому смыслу, сущности, и теми, которые репрезентируют псевдосущности, отсутствующие в той реальности, куда их помещает человеческое сознание.

Есть интересные данные о том, что человек на разных этапах своего филогенетического развития концептуализировал одни и те же аспекты реальности по-разному, выделяя в них разные сущности, и свидетельства этого можно обнаружить в языке. В частности, Е. Я. Режабек и А. А. Филатова (2010, с. 273–274) утверждают, например, что первобытный человек концептуализировал реальность не так, как это делает человек современный. По словам авторов, человек не сразу пришел к тому, что не все предметы активны и активность присуща им в разной степени, что одни предметы меняются, другие – неизменны. По их мнению, в тотемном сознании имя действия еще не отделялось от имени предмета и не превратилось в глагол. Если считать действие изменчивым признаком предмета, то все признаки осознавались человеком как изменчивые. И у него не было основания отличать глагол от прилагательного и существительного.

Авторы считают, что в примитивном сознании все признаки предмета, если рассматривать его как вместилище признаков, были недифференцированными. Языковые формы выступали как протосуществительные, протоглаголы, протоприлагательные. Все концептуализированные сущности были активны. Они выделялись и осознавались как акторы [52]. Не было оснований для разграничения субъекта и объекта действия… Не было субъектно-объектной конструкции предложения, имена действия отождествлялись с именами предметов.

Е. Я. Режабек и А. А. Филатова (с. 274–276) приводят данные из современного языкознания, из которых можно заключить, что даже в некоторых современных языках сохранились архаичные языковые формы, позволяющие проводить аналогии с тем, что ранее присутствовали во всех языках. Они пишут: «В гиляцкой фразе təvilagan veurd (“эта больше-собака бегохороша”) налицо два разделительных комплекса: təvilagan – “эта большесобака” и veurd – “бегохороша”. Во фразе тундренного диалекта одульского языка kude-d-ilen-geəil (“человеко-олене-принесение”) разница между именем и глаголом неуловима. Аналогична по строю фраза чукотского языка “ты-валя-мна-ркын” (“я-ноже-точение-делание”)» (с. 275).

Описываемые авторами (с. 274–276) странные словоформы они называют инкорпорированными комплексами и рассматривают как самостоятельную языковую единицу, занимающую промежуточное положение между словом и предложением. По их мнению, «инкорпорированный комплекс» отличается от словосочетания своей морфологической цельностью. В нем закодировано нерасчлененно-размытое восприятие мира. Он репрезентирует мир расплывчато-смазанно, поэтому не позволяет отличить и обозначить действие предмета отдельно от самого предмета.

Из сказанного авторами напрашивается вывод, что еще относительно недавно наши предки концептуализировали мир совсем не так, как это делаем мы, и выделяли даже в доступной восприятию реальности не совсем те сущности, которые выделяем мы. Больше того, как свидетельствуют авторы, и сейчас рядом с нами живут народы, которые выделяют в том же окружающем нас мире сущности, не вполне совпадающие с нашими. Народы, которые не сформировали еще или вовсе не сочли нужным формировать сущности (действия и объекты, аналогичные нашим), и не имеют в своем языке слов для их обозначения.