Александр Данилин - LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Однако синтезаторный рок, благодаря компьютерной обработке окончательно лишившийся даже оттенка блюзовой трагичности, оказался еще более мощным способом вызвать у подростков реакцию навязывания ритма, чем трэш или гранж. Возникли техно-клубы и техно-дансинги, на которых проходят танцевальные «техно-марафоны», выдержать участие в которых без приема наркотиков практически невозможно…

Монотонный, лишенный диссонансов электронный рок-стиль техно, сладкий диско-соул и те же наркотики, по сути, ничем не отличаются друг от друга. Говоря по-христиански, это просто разные способы отправления черной мессы в храме врага рода человеческого.

Стоит ли удивляться, что сегодня техно-дискотеки, по выражению одного из наших пациентов, «полностью захвачены кришнаитами»?

В любом из техно-дансингов нашей страны после 2–3 часов ночи появляются ребята, одетые заметно скромнее большинства посетителей. — Под мышкой у них папочки-портфельчики с листами фильтровальной бумаги. Эти листы с помощью перфоратора разделены на отдельные «марки». На каждую «марку» нанесена доза LSD.

Из разговоров с посетителем техно-дискотек становится ясно, что музыка техно «не слушается без кислоты»; или «без кислоты никакого кайфа дрыгаться нет, да и на ногах вместе со всеми продержаться невозможно».

Примерно то же самое, но только в отношении кокаина и амфетаминов, можно услышать от завсегдатаев музыкальных клубов стиля «hause». Этот суперсовременный стиль, за последние 10 лет полностью захвативший ночные музыкальные клубы и дискотеки «стильной» молодежи, родился от электронного микширования ритмов популярной музыки диск-жокеями (или диджеями — людьми, определяющими музыкальную программу вечера).'

Существует Мекка поклонников клубной музыки. Это испанский остров Ибица. «Там есть только пляжи и гигантские танцевальные клубы. Там 24 часа в сутки и 365 дней в году играет музыка в стиле хаус и продаются наркотики». Последнее предложение — дословная цитата из мечтательного высказывания одного из наших пациентов.

Не кажется ли вам, читатель, что современные танцевальные марафоны безумно напоминают ритуальные танцы древних языческих племен? Все племя целиком, равномерно, отрешившись от реальности, движется в ритме танца…

Все то же самое. Только нынешнее «племя» лишило танец всякого духовного содержания. Тот ритуальный танец объединял племя, помогал ему как единому целому стяжать «ману» — магическую силу. В современном танце пляшут виртуальные индивиды, объединившиеся на время с одной-единственной целью: спрятаться от себя, расслабиться. «Мана», которую они пытаются обрести, — это «дионисическая» энергия возвращения к хаосу — энергия развоплощения.

Музыкальный стиль «hause» пo самой сути своей определению не поддается, поскольку представляет собой куски из произведений композиторов самых равных направлений, которые ди-джей микширует (смешивает) в ритме, который считает подходящим. Поклонники этой музыки говорят, что «хаус-музыки не существует, существует «хаус-культура».

Ритм подбора мелодических фрагментов делится на жесткий, близкий к року, танцевальный hard hause и более мягкий, трансовый стиль. Мелодии нет никакой — ее заменяет ритм включения чужих композиций. В целом же электронное микширование всего лишь повторяет, в несколько иной форме, эффект рока, электронного синтезатора с его альтернативой — или изматывающий и навязывающий технотанец, или растворяющая в холодной нирване медитация.

Получается музыкальный вариант живописного концептуализма, в котором объект (мелодия) заменен методом (микшированием).

«Хаус-культура» — музыкальная эклектика, мешанина музыкальных стилей и направлений, возведенная в ранг закона, — на наш взгляд, является идеальным музыкальным выражением того, что Жак Бодрийар называл «виртуальностью».

Свободное смешение музыкальных стилей — это попытка уничтожения личного начала в музыке. Душе отдельного человека в такой музыке не за что зацепиться. Абсолютно виртуальная музыка требует виртуального слушателя. Идеальным слушателем станет человек, виртуальность которого усилена наркотиками.

Посетители hause-клубов, следом за поклонниками техно-дискотек, сообщат вам доверительно, что «ни слушать, ни продержаться ночь напролет без «снега» (кокаина, подороже. — А.Д.) или «фена» (амфетамина, подешевле. — А.Д.) практически невозможно, да и бессмысленно» или что «слушать эту музыку без таблеток вообще нельзя: или экстаз принимай, или в клуб не ходи, тебя не поймут».

Дело в том, что: «без таблеточек ты не сможешь разделить общей радости, не будешь тащиться, как все…». «Таблеточ-ки» помогают новым язычникам-«нарциссам» развоплотиться и на одну ночь ощутить себя членами «виртуального» племени.

Взрослые даже не задумываются о том, что существует музыка, которую невозможно слушать без наркотиков. То есть сама композиция, сам музыкальный стиль уже априорно предполагают наличие наркотического опьянения у слушателя…

Метапрограммирующие свойства музыки становятся необыкновенно значимыми в «виртуальную» эру. Благодаря технологическому прогрессу, мелодии становятся фактором, постоянно навязывающим эмоции человеку.

Вот как описывает это влияние уже известный нам Жиль Липовецки:

«Для человека дисциплинарно-авторитарной эпохи музыка была ограничена определенными местами или моментами, будь то концерт, танцзал, мюзик-холл, бал или радио. Напротив, постмодернистский обыватель поневоле слышит музыку с утра до вечера; его так и подмывает куда-то бежать, уноситься и погружаться в пространство, наполненное синкопами; ему необходима стимулирующая эйфорическая или опьяняющая дереализация окружающего мира (обратите внимание, до какой степени эти слова Липовецки напоминают описание наркотического опьянения. — А.Д.).

Музыкальная революция, конечно же связанная с технологическими изобретениями сословия торговцев… представляет собой проявление персонализации (синоним понятия «нарциссизм», — А.Д.), один из аспектов постмодернистской трансформации личности. Подобно тому, как становится гибким распорядок учреждений, индивид тоже становится более подвижным; он и дышит в такт, ритмы захватывают его тело и чувства; в настоящее время такое вовлечение индивида в ритм стало возможным благодаря стереофонии, walkman (портативный индивидуальный плеер. — А.Д), космическим или «кислотным» звукам музыки.

Персонализация в масштабах общества соответствует нарциссизму личности, выражающемуся в желании получить «еще больше удовольствия», парить над самими собой, вибрировать всем телом под музыку, испытывать непосредственные ощущения, чувствовать себя вовлеченным в общее движение во время trip (наркотического состояния. — А.Д.), охватывающего весь организм человека. Стереофоническая техника, электронные звуки сделали музыку привилегированным средством нашего времени, поскольку она тесно связана с новым профилем индивида с чертами нарцисса, испытывающего жажду мгновенного погружения, жажду «поломаться» не только под ритмы последних хитов, но и под музыку самую разнообразную, самую замысловатую, которая отныне всегда к его услугам…