Александр Данилин - LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Есть еще одна очень важная особенность людей, демонстрирующих низкие результаты по седьмой шкале. Такие люди очень часто находятся не в ладах с собственным телом. Они испытывают чувство неуверенности в том, что их телесная оболочка действительно отражает их «Я». Подходя к зеркалу, они порой испытывают смешанное со страхом удивление от того, что человек, который отражается в зеркале, и есть он сам.

Такое чувство свойственно детям примерно от 2 до 5 лет, но очень часто оно сохраняется и во взрослом возрасте, являясь отражением общей «онтологической неуверенности» личности.

В строгом смысле этого слова это ощущение входит в общий психиатрический термин «деперсонализация». Однако снижение идентификации с собственной телесной оболочкой вовсе не обязательно сочетается с другими феноменами, входящими в описание термина.

Пациенту, демонстрирующему низкие показатели по 7-й шкале, всегда будет недостаточно как индивидуальной, так и групповой психологической терапии. Такие люди для достижения ремиссии в обязательном порядке должны участвовать в телесно ориентированных тренингах — не важно, это конкретные тренинги по Райху или Лоуэн или обычная ЛФК с участием психотерапевта.

Исследование самооценок людей с разными шкалами субъективного контроля показало, что те, кому свойствен низкий УСК, характеризуют себя как эгоистичных, зависимых, нерешительных, несправедливых, суетливых, враждебных, неуверенных, неискренних, несамостоятельных, раздражительных. Люди с высоким УСК считают себя добрыми, независимыми, решительными, справедливыми, способными, дружелюбными, честными, самостоятельными, невозмутимыми.

«Локус контроля» сам Роттер связывал с ощущением человеком своей силы, достоинства, ответственности за происходящее, с самоуважением, социальной зрелостью, то есть со всем тем, что характеризует личность как абсолютно самостоятельную и самодостаточную, то есть с тем, что Р. Лэнг характеризовал как «онтологическую уверенность».

Во всех предыдущих книгах из серии прослеживается базовая, с точки зрения автора, проблема человека — потребность поиска и осознания смысла собственной жизни. Вслед за русскими религиозными мыслителями мы назвали эту потребность метафизической потребностью.

Мы пытались доказать — химическое вещество становится наркотиком именно потому, что способно подменять те или иные стороны этой главной потребности личности.

В книге о кокаине, например, речь шла о том, что психостимуляторы способны стимулировать такое естественное человеческое желание, как потребность в новизне ощущений.

В этой книге мы уже видели, что большинство галлюциногенов не только химически, но и «психически» родственны психостимуляторам. Действие этих наркотиков, как правило, начинается с эффекта, аналогичного (а в случае с LSD и вовсе тождественного) эффекту психостимуляторов. Собственно, галлюцинаторный эффект наступает либо позже по времени, либо при увеличении дозы наркотического вещества.

Однако после приема этих препаратов большинство наркоманов испытывает не только приятные ощущения. Сотни тысяч «экспериментаторов» в ходе «психоделической революции» покончили жизнь самоубийством.

Вне всякого сомнения, неприятные ощущения тоже могут быть новыми; и хотя человек инстинктивно старается обойти стороной подобную «новизну», тем не менее нередки случаи, когда люди упорно продолжали «отрицательные «трипы». Причина такого упорства, возможно, прояснится из еще одного фрагмента ранее цитировавшегося нами пациента-психолога:

«Почему после всего этого ужаса я все-таки продолжал эксперименты? Вы — психиатр; я — психолог. Вы должны это отлично понимать… Мне было невероятно интересно! Казалось, я получил отмычку ко всем тем ксероксам книг, что доставались мне с таким трудом (в самиздате. — А.Д.). Мне как человеку инстинктивно сами эти «глюки» страшны невыразимо. Но как психологу они мне в то же время и в высшей степени интересны. Кислота — это ужас, но замешанный на высочайшем интеллектуальном кайфе… Я же работаю. Обыкновенно, мои попытки медитировать начинаются и заканчиваются тем, что у меня нет для этого ни места, ни времени: дома — семья, на работе — сотрудники; а кислота… это, кроме всего прочего, еще и очень простой способ попасть в тот самый, влекущий меня мир. Вы меня поймете».

Здесь, кроме чувства «новизны» переживаний, обнаруживается новый компонент — интеллектуальный интерес, потребность в расширении сферы познания. Очевидно, он настолько силен, что способен на некоторое время отодвинуть даже страх растворения, исчезновения собственного «Я» — составляющую тотального страха смерти.

По всей видимости, здесь вырисовывается новая черта метафизической потребности. Многие люди связывают свое желание принять очередную дозу наркотика с, «интеллектуальным», или «умственным», интересом. Можно говорить о том, что с помощью галлюциногенов человек удовлетворяет часть своей потребности в познании себя и мира, которую мы выше назвали потребностью в формировании «Я»-концепции.

Добывать сведения об окружающей реальности посредством галлюциногенов, согласитесь, трудно. Следовательно, речь должна идти о потребности в познании иного рода. Т. Лири в своих «проповедях» называл LSD не иначе как «обретенным «философским камнем» алхимиков».

О чем мечтали древние алхимики? В чем суть их кропотливой работы?

Они пытались отыскать в мире физическом, трехмерном, некое тайное, но подвластное «избранным» человеческим рукам средство, мгновенно открывающее доступ к предвечному. Именно так — мгновенно открывающее и, следовательно, мгновенно преображающее человеческую душу.

Какая же потребность руководила ими?

Не только из растений — из всей природы они хотели выделить «алкалоид». Найти квинтэссенцию — суть — божественного творения. Эта «квинтэссенция» должна была преобразить вещи, с которыми взаимодействовала, — она и была мечтой о «философском камне». Он должен был обладать способностью «трансмутации» не только металлов, но и человеческой души.

«Мастера… работали для единого испытания природы. Ибо, искусивши уже в высокой науке, не щадили ни прилежания, ни издержек, дабы избежать страдания во человеках… предстали бы оные целыев величии их».

Иоанн Исаак Голанд,

«Сочинение о философическом камне»

(цитируется по единственному русскому изданию

1787 года)

Золото материальное избавило бы человечество от бедности; «золото души», прекратив вечные страдания, сделало бы ее цельной.