Екатерина Калмыкова - Опыты исследования личной истории

Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ. М.: Прогресс, 1996. Т. 1, 2.

Erle J. B. On the Setting of Analytic Fees // Psychoanalytic Quarterly. 1993. V. LXII. P. 106–108.

Laufer M., Laufer M. E. Adolescence and Developmental Breakdown. New Haven: Yale Univ. Press, 1984.

Muller-Pozzi H. Zur Handhabung der Ubertragung in der Analyse von Jugendlichen // Adoleszenz und Identitat / W. Bohleber (Hg.). Stuttgart, 1996.

Rothstein A. Psychoanalytic Technique and the Creation of Analysands: On Beginning Analysis with Patients Who Are Reluctant to Pay the Analyst’s Fee // Psychoanalytic Quarterly. 1995. V. LXIV. P. 306–325.

Steiner J. Psychic retreats. Pathological Organizations in Psychotic, Neurotic and Borderline Patients. London: Routledge, 1993.

Тема статьи сформулирована таким образом, что заставляет задуматься о смене вех, понятий, парадигм в психоанализе: от теории травмы к представлению о внутрипсихическом конфликте и далее к концепции дефицита. Как интерпретировать эти изменения, как их понять и преподнести, зависит от точки зрения интерпретатора. История психоанализа, как и история вообще, распадается на три составляющие: на историю, которая происходит; историю, которая рассказывается участниками и очевидцами; и исторические исследования и труды. Наивно было бы надеяться, что исторический труд может безошибочно отразить историю, которая происходит: исторический факт как таковой, хотя и безусловно существует, не может быть описан вне какой бы то ни было концепции, эксплицитной или имплицитной. Описания и значения событий то неуловимо, то явственно пересматриваются и изменяются в зависимости от реального социально-исторического контекста; гротескным и внушающим страх примером служит государственно санкционированное переписывание истории в антиутопии Дж. Оруэлла «1984» с подменой старых газет и фотографий.

По сути, с тем же самым мы имеем дело применительно и к понятиям любой науки, в частности, психоанализа. Выстраивание новых концепций и моделей ведет к ревизии ряда прежних понятий: их содержания, связей с другими понятиями, места в общей теории.

К их числу в психоанализе относятся травма, конфликт, нарциссизм, тревога и ряд других.

В данной статье мы останавливаемся на понятии травмы. Это было одно из первых и центральных понятий, которое Фрейд ввел около 120 лет назад и переосмысливал затем на протяжении всей жизни. М. Хан (The concept…, 1963) предложил различать пять стадий аналитического понимания травмы в работах Фрейда и его последователей. Это разделение отчасти условно, поскольку одна стадия не отменяет другую, они сосуществуют, усиливая, корректируя друг друга и усложняя психоаналитическую метапсихологию.

1. 1885–1905 гг. Фрейд постулирует базовые концепты психоанализа: работа сновидения, первичные и вторичные процессы, психический аппарат, и т. д., среди которых травма играет очень существенную роль (напр., в работе «О психическом механизме истерических явлений» 1893: Freud, 1962). Она понимается как: а) фактор окружения, который воздействует на Эго и с которым Эго не может справиться путем отреагирования или ассоциативной переработки; б) как состояние застоя либидинальной энергии, которую Эго не может привести к разрядке. Парадигмой этой травматической ситуации является сексуальное соблазнение.

2. 1905–1917 гг. Осуществляется систематическая разработка представлений об инфантильном сексуальном развитии и психоаналитической метапсихологии (Freud, 1957а, б, в, г, д). Парадигмальные травматические ситуации – это: а) страх кастрации; б) сепарационная тревога; в) первичная сцена; г) Эдипов комплекс. Травма относится к силе и безотлагательности сексуальных инстинктов и борьбе Эго против них. При этом конфликты и, следовательно, травмы, рассматриваются в терминах бессознательных фантазий и внутренней психической реальности.

3. 1917–1926 гг. Фрейд вводит принцип навязчивого повторения в его связи с инстинктом смерти. Понятие травмы приобретает межсистемный и инстинктивный характер. Обширная литература о вине, мазохизме, меланхолии, депрессии, внутренней тревоге дает представление об этом понимании. Фрейд пишет в те годы («По ту сторону принципа удовольствия», 1920): « Защита от стимулов едва ли не более важна для организма, чем восприятие стимулов. Охраняющий щит располагает собственным запасом энергии и должен прежде всего стремиться сохранить свойственные ему специальные способы преобразования энергии, направленные против воздействия угрозы со стороны огромных энергий, поступающих из внешнего мира» (Freud, 1950, S. 27). Травматическое – это «возбуждения, приходящие извне, которые оказываются достаточно мощными, чтобы пробить охраняющий щит. Мне кажется, что понятие травмы непременно подразумевает такого рода связь с прорывом обычно эффективного барьера против стимулов. Такое событие, как внешняя травма, в состоянии вызвать разнообразные нарушения функционирования энергии организма и запустить всевозможные защитные мероприятия» (ibid., S. 29).

4. 1926–1939 гг.: ревизия понятия тревоги и формирование эгопсихологии. Фрейд четко различает травматические ситуации и ситуации опасности, которым соответствуют два типа тревоги: автоматическая и сигнальная, предупреждающая о приближении травмы («Торможение, симптомы и страх», 1926: Freud, 1959). «Фундаментальной детерминантой автоматической тревоги является наличие травматической ситуации, ее сутью является переживание беспомощности со стороны Эго перед лицом накапливающегося возбуждения… существуют различные специфические опасности, которые могут обрушиться на человека в различные фазы жизни. Коротко их можно перечислить таким образом: рождение, потеря матери как объекта, потеря пениса, потеря любви объекта, потеря любви со стороны Супер-Эго» (Strachey, 1959, p. 79). Благодаря ревизии понятий «тревога» и «травматическая ситуация» беспомощность становится центральным переживанием в понятии травмы. Таким образом, интрапсихические, межсистемные и внешние источники травмы интегрируются в единое понятие.

5. С 1939 г. до 1960-х годов: М. Хан относит к этой стадии развития психоаналитического понимания травмы работы А. Фрейд, Х. Гартманна и ряда других авторов, которые, делая акцент на взаимоотношениях ребенка с матерью как важнейшей детерминанте психического развития, задают совершенно иной угол зрения в обсуждении психической травмы (Khan, 1974). К этим авторам принадлежит и сам М. Хан (Khan, 1963), предложивший понятие «кумулятивной травмы» как результата постоянных неудач матери в выполнении ею функции так называемого «охраняющего щита», вследствие чего ребенок постоянно переживает психическое напряжение, которое не столько нарушает развитие, сколько отклоняет его, накапливаясь невидимо и неощутимо.

В настоящее время понятие травмы расширилось, его границы оказались размыты и потому, что его использование вышло далеко за пределы психоанализа, и потому, что современные психоаналитические концепции оперируют понятием травмы в различных смысловых контекстах. Дж. Сандлер и его сотрудники (Sandler et al., 1991), исследуя его в рамках изучения психоаналитических понятий, обнаружили, что понятие психической травмы используется как минимум в четырех разных смыслах: а) как психическое последствие, психическое повреждение вследствие внешнего события; б) как болезненное сверхсильное событие; в) как болезненное значимое событие; г) как нозологическая категория. Они же выработали область значений этого понятия, описываемую категориями «травматическая ситуация» (связь событие – переживание) и «последствия травмы». В данной статье понятие травмы употребляется именно в этом втором значении – как психические последствия некоего (экстремального) опыта.