Милан Валента - Драматерапия

Индивидуальная психология

Адлеровская психотерапия исходит из психоаналитического понятия бессознательного как психического детерминатора личности с той существенной разницей, что решающим инстинктом здесь является не сексуальность, а жизненная цель – потребность индивида включиться в общество и самореализоваться в нем. Адлеровское учение о неврозах имеет важное значение для драматерапии, поскольку содержит теорию чувства неполноценности, которое личность может использовать в компенсационных целях, как сильную мотивировку деятельности, если она обладает достаточной решимостью, (астенический заика Демосфен путем гиперкомпенсации чувства неполноценности и с помощью психологических упражнений и речевой гимнастики превратился в знаменитейшего античного оратора), а при нехватке решимости может привести к неврозу. Невроз служит человеку защитой от переживаний по поводу собственной никчемности; индивид прячется в болезнь (еще один из защитных механизмов личности) для того, чтобы выстроить стабильное ощущение собственной ценности («Я бы сделал это, если бы не был болен…»). Задача терапевта – поставить диагноз нереалистическим жизненным планам своего клиента, заставить его сменить образ жизни и поддерживать в нем решимость преодолеть жизненные трудности (Kratochvíl, 1987).

Аналитическая психология

Учение К.Г. Юнга об индивидуальном и главным образом коллективном бессознательном как источнике архетипов содержит принципиальные исходные предпосылки для драматерапевта, который работает с архетипами ролей, как это подробно описано в главе, посвященной таксономии драматерапевтических ролей с архетипической точки зрения.

Междисциплинарность связи «аналитическая психология– драматерапия» можно, бесспорно, отыскать и в применении некоторых драматерапевтических методов аналитического терапевта. Юнговский психотерапевт использует 7 шагов, которые направлены на понижение порога сознания таким образом, чтобы обеспечить:

• возможность осознания символов содержания, скрытого в бессознательном;

• проявление этих символов бессознательного в сновидениях и в воображении;

• закрепление этих символов – содержаний бессознательного – в сознании клиента;

• анализ и расшифровку осознанных содержаний бессознательного;

• включение этих содержаний в общую ситуацию индивида; обработку обнаруженного значения;

• включение проблемы в психическую жизнь клиента (Kratochvíl, 1987).

И именно при реализации третьего шага терапии, т. е. при «закреплении», демонстрации, осознании, а также при необходимости консервации символов содержаний бессознательного, можно применять драматерапевтические методы (драматизация символики методом статуй, живого образа и т. п.)

Таким же полезным для драматерапии был вклад Юнга в область ассоциативного эксперимента, при помощи которого он изучал комплексы (т. е. бессознательные, но эмоционально заряженные совокупности понятий и тенденций, которые могут выступать как наше второе Я), установленная им полярность психологических типов (интроверт – экстраверт) и его учение о стремлении человека к собственной индивидуации (саморазвитию).

Представители психотерапевтических школ когнитивно-поведенческого направления исходят из положений экспериментальной психологии и теории обучения (главным образом теории инструментального обусловливания и позитивного закрепления Б. Скиннера), почти полностью игнорируют субъективное переживание, резко выступают против глубинной трактовки бессознательного и какой бы то ни было символизации. Они руководствуются предпосылкой, что поведенческие расстройства (в том числе и невротическое поведение) являются выученными реакциями, которые можно исправить с помощью соответствующего методического инструментария. Несмотря на то, что исходная поведенческая модель, направленная лишь на тренинг изменения поведения клиентов и симптоматологическое лечение, приобрела в настоящее время дополнительное когнитивное измерение, невротические симптомы все еще рассматриваются как формы поведения, возникшего в результате научения, которые можно изменить с помощью инструментального или социального переучивания.

Несмотря на то, что безразличие бихевиористов к внутреннему миру клиентов неприемлемо для креативной терапии, существует целый ряд когнитивно-поведенческих методов, которые используются непосредственно в драматерапии. Важнейшие из них касаются театральных процессов имитации и идентификации, когда клиент с помощью игры старается идентифицироваться с модельной ролью (Landy, 1985). Весьма близки к драматерапии и психодраме некоторые методы так называемой десенсибилизации, ослабляющей фобии клиента с помощью релаксации и ролевого тренинга.

«Например, в терапевтической ситуации терапевт играет роль человека, которого пациент боится в своей реальной жизни, и раз за разом убеждает пациента не поддаваться страху в его присутствии. В результате пациент учится уверенно вести себя и в своем окружении, такие субъекты перестают вызывать у него анксиогенные импульсы» (Kratochvíl, 1987, с. 50).

В это широко понимаемое направление терапии, представители которого отказываются подходить к человеку с редукционистских позиций, как психоанализ, или строго научно и позитивистски, как бихевиоризм, можно включить и роджеровскую клиентцентрированную психотерапию, и логотерапию В.Э. Франкла (термин логос здесь употреблен отнюдь не в значении «слово», а в значении «смысл и духовность жизни»), подчеркивающую экзистенциальную фрустрацию как причину неврозов и депрессий, а также и гештальт-терапию Ф. Перлза и собственно гуманистическую психотерапию А. Х. Маслоу. Гуманистической психотерапии близка феноменология, а также экзистенциализм и философская антропология, что проявляется, прежде всего, в подходе терапевта к клиенту, который воспринимается не как элемент противостояния «эксперт – пациент», а как участник взаимосвязи «партнер – партнер». Для роджеровской терапии характерна эмпатия терапевта к клиенту, полное принятие его личности, сопровождаемое открытостью, уважением, позитивным отношением и конгруэнцией терапевта (т. е. терапевт ведет себя как «самый обычный» собеседник без профессионального притворства, не скрывает эмоций и реагирует совершенно естественно).

Драматерапии также свойственны эмпатия, позитивная обратная связь и конгруэнция терапевта, равно как и недирективный метод управления терапией. Кроме того, гуманистическая терапия похожа на драматерапию тем, что часто использует невербальные или непосредственно драматические инструменты, которые во многих аспектах восходят к наследству Морено. Например, Перлз использовал в своей работе замещающие реквизиты (стул как третье лицо), а его клиенты часто играли различные роли или характеры персонажей и предметов из своих сновидений (Landy, 1985).