Томас Мюллер - Психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов

Психоаналитическую литературу о перверсном синдроме можно подразделить в соответствии с тремя теоретическими парадигмами (Kernberg, 1984; De Masi, 2003a). Первая основана на фрейдовских «Трех очерках по теории сексуальности» (Freud, 1905d). В этой психосексуальной модели перверсия рассматривается как регрессивное, чаще всего анально-садистическое проявление полиморфно-перверсной инфантильной сексуальности, как защита от страха перед кастрацией, которые не позволяют преодолеть эдипов комплекс; страх и вина получают либидинозную окраску. В случае перверсии Я признает и влечение, и защиту, что приводит к расщеплению Я и частичному отрицанию реальности. Регрессивная анальность перверсных людей направлена на фундаментальную защиту от признания половых и поколенческих различий (Шассеге-Смиржель, Кернберг). В противоположность этой точке зрения, авторы, идеи которых можно отнести ко второй парадигме (британская группа независимых психоаналитиков, психология самости, интерсубъективисты), основную роль отводят защитной функции перверсного синдрома, направленной в первую очередь против прегенитальных страхов, угрожающих личностной идентичности. При таком подходе манифестная перверсия должна компенсировать нарциссическую ранимость самости, обусловленную психопатологией первичных объектов. В третье парадигме, поддерживаемой кляйнианцами и посткляйнианцами, подчеркивается значение сексуализации, роль жестокости и сексуализированной агрессивности. Мельцер (Melzer, 1973) в созданной им концепции сексуализированных психических состояний описывает существенный признак специфической перверсии («perversion proper»). В этой теории перверсной структуры личности деструктивность, проявляемая как жестокость, сопровождаемая возбуждением и контролем, доходит до открытого садизма. Необходимое сначала расщепление сексуальности и агрессивности устраняется, сексуализированные плохие части личности доминируют над либидинозно заряженными частями, так что настоящая интеграция блокируется. Основное деструктивное качество перверсии (состояние, подобное болезненному пристрастию) перекрывает все другие защитно-оборонительные функции и разрушает структуру самости.

В последние десятилетия были выявлены и довольно подробно исследованы не только невротические и структурные перверсии, но и специфические перверсные структуры характера, перверсные объектные отношения и перверсные формы переноса (McDougall, 1982; Kernberg, 1992; Goldberg, 1995; Filipini, 2005). Основной признак этой формы перверсного нарушения характера, которое может проявляться явными перверсными симптомами или обходиться без них, – это вид симбиотический (не в психотическом смысле) «перверсной связи» с объектом. Если включаются сексуальные симптомы и паттерны поведения, главным защитным механизмом становится сексуализация. Главная бессознательная цель перверсии – устранение инакости объекта путем его дегуманизации, разрушения различий между поколениями и полами, а также отрицание репродуктивной функции родителей и беспомощности ребенка. Если все равны и нивелированы, то нет ни зависти, ни конфликтов, ни страха, ни депрессии. Перверсность здесь следует понимать в изначальном смысле слова: искажение и передергивание фактов, манипуляция тем, что есть реальность и истина. За счет специфической (часто садомазохистской) сексуализированной «техники» (Khan, 1974), мощно притягивающей объект, все обращается в свою противоположность, причем объект этого даже не замечает и вынужден признать эту ложь истинной правдой. Примером этого может служить мистический триллер «Газовая лампа» (США, 1944).

Недавно оригинальную концепцию перверсии предложил Де Мази (De Masi, 2003b). Опираясь на результаты исследований младенцев, он обращает внимание на категориальные различия между перверсным синдромом и инфантильной сексуальностью. Хотя перверсный синдром и возникает в течение инфантильной, т. е. также и сексуальной истории конфликтов, но он не представляет собой нарушения развития или варианта инфантильной сексуальности. Де Мази отмечает, что популярная концепция регрессии и фиксации недооценивает существования собственно садомазохистской перверсии, например воздействия отщепившегося сексуализированного ядра, которое постепенно может разрушить остаток личности. Поэтому, чтобы прояснить эту сложную этиологию, вначале надо отказаться от разделяемой многими психоаналитиками идеи о сексуальной основе садомазохистской перверсии; кроме того, для исследования этого синдрома необходимо учитывать не только содержание манифестного сексуального поведения, но и, прежде всего, качество интериоризированных объектных отношений и роль агрессии. Свою точку зрения Де Мази обосновывает, в частности, тем, что, в отличие от нарушений сексуальных переживаний и поведения при самых разных формах психопатологии, коренящихся в инфантильной полиморфно-перверсной сексуальности, в случае истинного садомазохизма не наблюдается ни смешения влечений, ни объектных отношений в форме межличностных любовных отношений, ни связи с миром, как нет и проработки опыта переживания первичной сцены в форме фантазий. По мнению Де Мази, необходимое условие (conditio sine qua non) садомазохистской перверсной структуры и ее существенного признака – первичного наслаждения деструктивностью – состоит скорее в лишении объекта человеческих свойств (прежде всего, в области высших ценностей) и тем самым в превращении его в вещь.

Де Мази так описывает собственно садомазохистскую перверсию: для нее характерно то, что первичное деструктивное наслаждение неразрывно связано с лишением объекта человеческих свойств, даже с психическим, а иногда и с физическим устранением объекта, а также с идентификацией мазохистского «партнера» с этим садистским удовольствием, которое только усиливается пропорционально отвращению, самоуничижению и страху быть убитым, которые испытывает этот «партнер» садиста. Так что перверсный способ достижения оргазма основывается на полной идентификации. В этой связи Де Мази возражает авторам, которые являются сторонниками второй парадигмы: не ранимая самости ищет когерентности с помощью сексуализации, а как раз наоборот: механизм сексуализации ослабляет самости и в конечном итоге приводит к ее разрушению (инверсия линейной последовательности травма – перверсия); в противоположность посткляйнианским теориям, ДеМази отмечает, что садомазохистская монада и сексуализация, обосновывающая и поддерживающая ее динамику и структуру, – это проявление первичного удовольствия, получаемого от разрушения, и в этом отношении означает не действие для защиты от страха, боли или крушения самости, а уход в свой личный мир; обязательное условие для этого – именно устранение всей личности, а не просто контроль и уничтожение отличий и отделенности объекта. Поэтому собственно садомазохистская перверсия этиологически, динамически и структурно отличается от перверсных симптомов при психозах и пограничных расстройствах. Де Мази пишет, что в последнем случае сексуализация служит для защиты от страха преследования и уничтожения путем осуществления перверсных фантазий.