Станислав Гроф - Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

Как мы видели, данные исследований холотропных состояний для современной психиатрии и психологии представляют собой серьезное испытание и требуют коренного пересмотра нашего мышления в этих сферах. Однако многие из них имеют столь основополагающую природу, что превосходят узкие рамки этих дисциплин и ставят под вопрос самые основные метафизические положения западной науки и ее декартово-ньютоновской парадигмы. Они серьезно подрывают веру в то, что сознание – продукт нейрофизиологических процессов в головном мозге и тем самым эпифеномен материи; они настоятельно внушают мысль, что это – первичное свойство всего сущего.

Размеры этой работы не дают мне возможности предложить полное всестороннее изложение столь важного предмета и пояснить это примерами из врачебной практики. Я делал это уже в своих книгах «За пределами мозга: рождение, смерть и трансценденция в психотерапии» (Grof, 1985) и «Космическая игра: исследования рубежей человеческого сознания» (Grof, 1998) и, таким образом, могу отослать заинтересованных читателей к этим изданиям. Я упомяну здесь, в частности, ряд поразительных данных танатологии, относительно молодой науки, изучающей смерть и умирание; и большинство читателей, вероятно, уже знакомо с этими открытиями, разрушающими существующую парадигму.

Ведь теперь доподлинно установлено и не подлежит никакому обоснованному сомнению, что сознание людей, переживающих клиническую смерть или вовлеченных обстоятельствами на грань смерти, может отделяться от их тел и способно воспринимать окружающее без посредства чувств. Оно может с потолка наблюдать процедуры возвращения к жизни, проводимые с телом в операционной, с птичьего полета обозревать место, где произошел несчастный случай, или воспринимать события, происходящие в смежных комнатах или в местах, находящихся на разном удалении (Moody, 1975; Ring, 1982; Sabom, 1982). Это бывает даже у людей, которые являются врожденно слепыми по причинам органического характера. Когда их сознание оставляет их тела, они не только в состоянии видеть, но и то, что они видят в это время, позднее может быть подтверждено людьми с ненарушенным зрением. Ринг и Купер, проведшие обширные исследования таких людей, называют подобные переживания «отражающими действительные события» и говорят о способности развоплощенного сознания видеть окружающее как бы «умным зрением» (Ring and Cooper, 1999).

Когда мы сталкиваемся со столь вызывающими данными современных исследований сознания, у нас только две возможности для выбора. Первая – полностью отвергнуть эти новые данные просто потому, что они несовместимы с традиционной научной системой верований. Это включает в себя самонадеянное исходное убеждение, что мы уже знаем, на что похожа Вселенная, и с уверенностью можем говорить, что возможно, а что невозможно. С такого рода подходом не может возникнуть никаких больших неожиданностей, но там также вряд ли возможно хоть какое-то действительное продвижение. В подобных обстоятельствах всякий, кто предлагает данные, вызывающие решительное изменение, обвиняется в том, что он плохой ученый, мошенник или попросту сумасшедший.

Такой подход характеризует псевдонауку или научный фундаментализм и имеет очень мало общего с подлинной наукой. Исторических примеров такого подхода множество: люди, которые отказывались взглянуть в телескоп Галилео Галилея, потому что «знали», что на Луне не может быть кратеров; те, кто боролся против атомистической теории химии и защищал понятие несуществующего царственного вещества, именуемого флогистоном; те, кто называл психом Эйнштейна, когда тот предложил свою специальную теорию относительности, и множество других.

Второй ответ на эти вызывающие новые данные характерен для истинной науки. Это – волнение от появления случаев, не укладывающихся в рамки нормы, и возбуждение по отношению к ним сильного исследовательского интереса в сочетании со здоровым критическим скептицизмом. Самое большое научное продвижение всегда происходило в тех случаях, когда ведущая парадигма была неспособна объяснить какие-либо значительные открытия и ее соответствие им подвергалось серьезному сомнению. Ведь в истории науки парадигмы приходят, в течение какого-то времени господствуют в какой-либо области, а потом заменяются новыми (Kuhn, 1962). Если бы вместо сомнения, отвержения и высмеивания новых данных исследований сознания мы приняли бы их вызов и провели наше собственное расследование, подвергли бы их тщательнейшему разбору, мы бы могли продвинуть психиатрию и психологию на новый уровень.

Трудно себе представить, что западные академические круги продолжат бесконечно игнорировать, цензурировать и извращать все экстраординарные свидетельства, которые были собраны в прошлом при исследовании различных видов холотропных состояний сознания. Рано или поздно им придется столкнуться с вызовом этих новых открытий и признать их далеко идущие теоретические и практические последствия. Я твердо верю, что в не слишком далеком будущем старое материалистическое мировоззрение будет заменено новым всесторонним видением действительности, которое воссоединит в себе и современную науку, и духовность, а также западный прагматизм и древнюю мудрость. Я не сомневаюсь, что оно будет иметь в своем составе как важнейшую составляющую новое революционное понимание сознания, человеческой природы и природы действительности, которое возникло в результате исследования холотропных состояний.

Холотропное дыхание – основанный на переживании подход в самоисследовании и психотерапии, который я вместе с моей женой Кристиной разработал в институте Эсален в Биг Суре (Калифорния) в середине 1970-х гг. Этот подход способен вызывать глубокие холотропные состояния сознания посредством сочетания самых простых приемов: ускоренного дыхания, вызывающей воспоминания музыки и техники работы с телом, которая помогает высвобождать остаточные биоэнергетические и эмоциональные заторы. Обыкновенно сеансы проводятся в группах; участники работают в парах и меняются ролями дышащих и «сиделок».

Весь процесс контролируется обученными помощниками, которые помогают участвующим всякий раз, когда необходимо особое вмешательство. После сеансов дыхания участники выражают свои переживания в рисовании мандал и делятся рассказами о своих внутренних путешествиях в маленьких группах. Если необходимо поспособствовать завершению и воссоединению с переживанием во время дыхания, то используются также последующие опросы и разные дополнительные методы.