Станислав Гроф - Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

Психодинамические теории пытаются объяснить особенную, присущую лишь человеку враждебность как отклик на разочарование, дурное обращение и недостаток любви в младенческом и детском возрасте. Однако объяснения такого рода терпят полнейшую неудачу при истолковании таких крайних видов индивидуального насилия, как серийные убийства, совершенные Бостонским Душителем, или Джеффри Дагмером, либо множественное убийство всех без разбору вроде переходящего бешенства амока. Нынешние психодинамические и психосоциальные теории еще менее убедительны, когда пытаются объяснить зверские действия, совершаемые целыми группами, наподобие убийц Шэрон Тейт, или злодеяния, происходящие во время тюремных бунтов. И они полностью несостоятельны, когда пытаются объяснять такие массовые общественные явления, захватывающие целые государства, как нацизм, коммунизм, кровавые войны, революции, геноцид и концентрационные лагеря.

В последние несколько десятилетий психоделическим исследованиям и глубинной психотерапии переживаний удалось пролить намного больше света на загадку человеческой враждебности. Эта работа обнаружила, что корни этой таинственной и опасной стороны человеческой природы залегают намного глубже и являются более внушительными, чем могла бы вообразить себе традиционная психология. Однако эта работа открыла также и чрезвычайно действенные подходы, которые дают возможность обезвреживать и преобразовывать эти неистовые стихии человеческой личности. Кроме того, эти наблюдения показывают, что пагубная враждебность не отражает истинного естества человека. Она связана с областью бессознательных движущих сил, которые отделяют нас от нашей более глубокой самобытности. Когда мы достигаем внеличностных областей, лежащих за этой перегородкой, мы постигаем, что наша истинная природа является божественной, а не звериной.

Нет никакого сомнения, что «пагубная враждебность» связана с травмами и разочарованиями в младенческом и детском возрасте. Тем не менее современные исследования сознания открыли важные дополнительные корни насилия в тех глубоких закоулках психики, которые лежат за послеродовой биографией и связаны с травмой биологического рождения. Чрезвычайные обстоятельства, несущие угрозу жизни, боль и удушье, переживаемые в течение многих часов во время биологических родов, порождают невероятное количество тревоги и убийственной враждебности, которая остается скопившейся в организме. Как мы видели ранее, повторное проживание рождения в различных видах психотерапии переживания включает в себя не только конкретное перепроигрывание первоначальных чувств и ощущений, но также, как правило, связывается с разнообразными переживаниями из общественного бессознательного, изображающими картины невообразимого буйства. Среди них часто встречаются очень впечатляющие вереницы картин, показывающих войны, революции, расовые бунты, концентрационные лагеря, тоталитаризм и геноцид.

Непроизвольное появление подобной образности во время повторного проживания рождения часто связано с убедительным глубоким видением околородовых источников этих крайних видов человеческого насилия. Разумеется, войны и революции – явления чрезвычайно сложные, которые имеют историческое, экономическое, политическое, религиозное и иные измерения. Наше намерение заключается не в том, чтобы предложить какое-то упрощенческое объяснение, заменяющее все остальные, но предложить новые дополнительные понимания психологических и духовных измерений этих видов общественной психопатологии, которые в предыдущих теориях не учитывались или получали лишь поверхностное толкование.

Образы насильственных общественно-политических событий, сопровождающие повторное проживание биологического рождения, склонны появляться в совершенно определенной связи с базовыми перинатальными матрицами (БПМ), как я называю сложные образцы переживаний, связанные с последовательными стадиями протекания рождения. Пока мы проживаем эпизоды непотревоженного внутриутробного существования (БПМ-1), мы, как правило, переживаем образы человеческих сообществ с совершенным общественным строем, культур, живущих в полном ладу с природой, или утопических обществ будущего, в котором все основные противоположности уже разрешены. Нарушения внутриутробного существования, такие как отравляющая матка, угроза выкидыша или попытки аборта, сопровождаются образами человеческих сообществ, живущих в промышленных зонах, где природа загрязнена и отравлена, или в обществах с лицемерным и коварным общественным устройством и всепроникающей паранойей.

Возвратные переживания, относящиеся к первой клинической стадии рождения (БПМ-2), во время которой матка периодически сокращается, а шейка матки еще не раскрыта, представляют собой картину в точности противоположную. Они изображают угнетающие и жестокие тоталитарные общества с закрытыми границами, приносящие в жертву свое население и «удушающие» личную свободу, такие как царская или коммунистическая Россия, гитлеровский Третий рейх, восточноевропейские союзники Советов, южноамериканские диктатуры и африканский апартеид, или рисуют подробные образы обитателей нацистских концентрационных лагерей и сталинского «Архипелага Гулаг». И когда мы переживаем эти картины ада для живых, то отождествляем себя исключительно с жертвами и проникаемся глубоким сочувствием к угнетенным и обездоленным.

Переживания, сопровождающие перепроживание второй клинической стадии родов (БПМ-3), когда шейка матки расширяется и продолжающиеся сокращения проталкивают плод по узкому проходу родовых путей, показывают яркое блистание картин неистовства: кровавых войн и революций, резни людей или забоя скота, изувечивания, сексуального насилия или убийств. Зачастую эти сцены содержат демонические составляющие и отвратительные копрофильные темы. Дополнительным сопровождением БПМ-3 являются частые видения горящих городов, запускаемых ракет и взрывов ядерных бомб. Здесь мы уже не ограничиваемся ролью жертв, но участвуем во всех трех ролях: жертвы, насильника и эмоционально вовлеченного наблюдателя.

События, определяющие третью клиническую стадию родов (БПМ-4), время действительного рождения и отделения от матери, как правило, связаны с образами победы в войнах и революциях, освобождения заключенных и успеха таких общих усилий, как патриотические или националистические движения. В этот миг мы также можем переживать видения победного ликования и парадов либо удивительно быстрого послевоенного восстановления.