Станислав Гроф - Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

В 1942 г. Эрнст Лоренс послал телеграмму чикагской группе физиков, занимавшихся созданием атомной бомбы, которая гласила: «Поздравляю новых родителей. Едва могу дождаться повидать новорожденного». В Лос-Аламосе об атомной бомбе говорили как об «оппенгеймеровом чаде». В статье «Лос-Аламос из-под земли» Ричард Фейнман писал, что когда он был во временном отпуске по случаю смерти своей жены, то получил телеграмму, в которой было написано: «Дитя ожидается на то-то и то-то число».

В лабораториях Лоренс Ливермор о водородной бомбе говорили как о «дитяти Теллера», хотя те, кто хотел умалить вклад Эдварда Теллера, утверждали, что он был не отцом бомбы, а ее матерью. По их заявлениям, настоящим отцом был Станислав Улам, который дал все важнейшие идеи и «зачал ее», после чего Теллер ее только «вынашивал». Понятия, связанные с материнством, также обычно употреблялись для обеспечения «вскармливания» – создания ракет.

Генерал Гроув послал торжествующее шифрованное телеграфное сообщение военному секретарю Генри Стимсону на Потсдамскую конференцию, докладывая об успешности первого ядерного испытания: «Доктор пришел просто в огромнейший восторг и уверен, что малыш такой же здоровяк, как и его большой братец. Свет в его глазах различали отсюда до Хайхолда (загородного дома Стимсона), а его крики я мог слышать отсюда и до самой своей фермы». Стимсон в свою очередь сообщил об этом Черчиллю, послав ему записку, где было написано: «Дети рождены удовлетворительно».

Уильям Л. Лоренс был очевидцем испытания первой атомной бомбы и писал: «Большой грохот раздался через сотни секунд после великой вспышки – первый крик новорожденного мира». Ликующая телеграмма Эдварда Теллера в Лос-Аламос, извещающая об успешном испытании водородной бомбы «Майк» на атолле Эниветок Маршалловых островов, гласила: «Это мальчик». Об «Эноле Гей», «Малыше» – именовании бомбы, сброшенной на Хиросиму, и о «дитя родилось», о «Толстяке» – названии бомбы, брошенной на Нагасаки, уже упоминалось ранее. Согласно Кэрол Кон, «ученые-мужчины дают рождение потомству, осуществляя верховное господство над женской Природой».

В своей статье Кэрол Кон также упоминала об изобилии явно сексуального строя значений в языке интеллектуалов от обороны. Природа этих вещей, связывающих секс с враждебностью, господством и копрофилией, выказывает глубокое сходство с образностью, имеющей место в обстоятельствах переживания рождения (БПМ-3). Кон использовала следующие примеры: зависимость Америки от ядерного оружия объяснялась как неопровержимая: «…иначе вы получите гораздо больше удовольствия на свою задницу». Вот объяснение одного профессора, почему же ракеты MX должны помещаться в стартовые шахты новейших ракет «Минитмен», вместо того чтобы заменять более старые и менее точные: «Вы же не собираетесь взять самую прекрасную ракету, которая у вас есть, и засунуть ее в вонючую дыру». А однажды выражалось серьезное беспокойство: «Мы должны крепить наши ракеты, для того чтобы у русских они были чуть менее стоячими, чем у нас». Один консультант в Совете государственной безопасности говорил о «расходе 70 или 80 процентов нашего мегатоннажа на одну оргазмичную вамп».

Лекции были переполнены такими понятиями, как вертикально стоящие пусковые установки, норма тяговооруженности, мягкое всаживание, глубокое проникновение и сравнительные преимущества пролонгированных, нежели порывистых атак. Другим примером было популярное и широко распространенное обыкновение посетителей атомных подводных лодок похлопывать и поглаживать ракеты, в котором Кэрол Кон видела выражение фаллического превосходства, а также гомоэротических наклонностей. Ясно, что ввиду наличия подобного материала слова феминистских критиков ядерной политики о воплощении «зависти к ракете» и о «фаллопочитании» кажутся вполне уместными.

Еще одно подтверждение стержневой роли околородовой области бессознательного в психологии войны можно найти в замечательной книге Сэма Кина «Лица врага» (Keen, 1988). Кин собрал воедино и объединил в замечательное собрание военные плакаты, пропагандистские ролики и карикатуры из различных стран и исторических эпох. Он наглядно показал, что способ, каким описывается и изображается враг во время войны или революции, представляет собой некий шаблон, который выказывает лишь ничтожные видоизменения и имеет очень мало общего с настоящими отличительными особенностями упоминаемой страны и ее жителей. Все эти вещи также, как правило, пренебрегают разнообразием и разнородностью населения каждой отдельной страны и делают вопиющий обобщающий вывод: «Что немцы, американцы, япошки, русские и прочие – все одно!»

Кину удалось разнести эти образы по нескольким архетипическим разрядам в соответствии с преобладающими в них основными признаками, а именно: чужак, захватчик, достойный противник, безликий, враг Бога, варвар, прожора, преступник, мучитель, насильник, смерть. Согласно Кину, предъявляемые образы врага, по существу, являются проекциями вытесненных и неосознаваемых теневых сторон нашего собственного бессознательного. Хотя мы, конечно же, встретим в человеческой истории и случаи справедливых войн, но те, кто начинает военные действия, как правило, замещают внешние цели стихиями своей собственной психики, с которыми, собственно говоря, следовало бы столкнуться в личном самопостижении.

Теоретическая схема Сэма Кина как-то по-особому не привлекает околородовую область бессознательного. Однако изучение его изобразительного материала обнаруживает преобладание образности, знаменующей БПМ-2 и БПМ-3. Враг, как правило, изображается в виде опасного спрута, злого дракона, многоголовой гидры, исполинского ядовитого паука или засасывающего Левиафана. Другие часто используемые образы – злобные хищные кошки или птицы, чудовищные акулы и зловещие змеи, в особенности гадюки и удавы. Картины, изображающие удушение или сдавливание, зловещие водовороты и зыбучие пески, также изобилуют в рисунках во время войн, революций и политических кризисов. Сопоставление рисунков из холотропных состояний сознания, которые изображают околородовые переживания, с историческими изобразительными документами, собранными Ллойдом де Мозом и Сэмом Кином, дает очень веские доказательства в пользу околородовых корней человеческого насилия.

В соответствии с новыми глубокими постижениями, которые нам сообща предоставляют и данные исследований сознания, и психоистория, все мы несем в своем глубоком бессознательном мощные силы и чувства, связанные с травмой рождения, которую мы недостаточно преодолели и усвоили. Для некоторых из нас эта сторона нашей психики может оставаться полностью бессознательной до тех пор, пока мы сами не отправимся в какое-нибудь глубокое самопостижение либо с использованием психоделиков, либо при помощи таких мощных психотерапевтических приемов переживания, как холотропное дыхание или ребёфинг. У других же людей в той или иной степени может быть осознавание чувств или физических ощущений, накопленных на околородовом уровне бессознательного.