Юлия Некрасова - Лечение творчеством

Полноте понимания метода Ю.Б. Некрасовой содействует уже отмеченная выше особенность книги, состоящая в том, что многие важнейшие элементы психотерапевтического процесса представлены через переживания, чувства, эмоциональный опыт и осознание пациентов, через их собственное творчество. К таким фрагментам книги относятся описание роли врача и пациента в психотерапии через образ «Айсберга», феномен «Яблони», трансформацию символа «Нарцисс».

Этапы психотерапии, данные в переживаниях и оценках пациентов, позволяют читателям не только осознать, но и прочувствовать все те удивительные состояния, которыми сопровождается процесс самореконструкции личности, воссоздания, лепки собственного Я . Именно поэтому книга Ю.Б. Некрасовой – живая книга. Она не оставляет читателей равнодушными, она отзывается в наших сердцах, пробуждая самые добрые и светлые чувства.

Завершая краткий рассказ о впечатлениях, которые возникают при чтении книги Ю.Б. Некрасовой, не могу не сказать того, что особенно важно для меня как для психотерапевта. Опыт работы Ю.Б. Некрасовой и ее книга наглядно убеждают в том, что при внешней, кажущейся директивности психотехники возможна внутренняя, подлинная диалогичность контакта, принятие личности другого человека, симпатия и любовь к нему. В то время как внешне оформленное «эмпатичное» сосуществование с пациентом не становится гуманистическим. Только подлинная вера в безграничные возможности человека, в его бесконечный личностный потенциал, пронизывающая и директивную и недирективную психотехнику, является тем главным, что превращает психотерапевта в Мастера, что делает его работу высокоэффективной. Вся деятельность, каждый момент существования Ю.Б. Некрасовой в психотерапевтическом процессе и каждая страница ее книги наполнены такой верой в человека и его возможности, и поэтому, читая эту книгу, каждый из нас становится более сильным, добрым и мудрым.

В конце 1950-х годов известный исследователь механизмов речи Н.И. Жинкин говорил, что было бы идеально придумать такое «устройство», с помощью которого тяжело заикающийся человек смог бы услышать свою речь незаикающейся (раскованной, эмоциональной). И тогда по обратной связи (слуховой и кинестетической) ему удалось бы погасить патологический речевой рефлекс, а впоследствии и закрепить новый при нормальном слуховом приеме.

Почти в то же время, как бы откликнувшись на это высказывание, другой талантливый ученый, человек, получивший три фундаментальных образования (медицинское, математическое, художественное), известный психотерапевт К.М. Дубровский создает аналог такого «устройства» – метод эмоционально-стрессовой психотерапии. С помощью этого метода заикающийся ставится перед фактом, что он действительно может говорить не заикаясь.

В середине 1960-х годов вышли в свет работы К.М. Дубровского о его методике директивного группового внушения ( Дубровский , 1966а,б). В них подобного рода психотерапия характеризовалась как концентрированное внушение наяву в форме одномоментного удара и взрыва, цель которого в короткий промежуток времени изменить характер отношения больного к своему страданию, т.е. осуществить «реконструкцию поведенческих реакций» пациента. Именно к данному варианту лечения более всего подходят слова известного психотерапевта К.И. Платонова: «Психотерапия подобно хирургии может давать высокое врачебное удовлетворение, нередко быстро устраняя или облегчая подчас весьма длительные и тяжелые страдания» ( Платонов , 1966, с. 7 – 9).

Методику внушения наяву, в том числе императивного, разрабатывали В.М. Бехтерев, Б.Н. Синани, И.Н. Введенский, Ю.К. Белицкий, К.И. Платонов, И.С. Сумбаев и др. Новаторство К.М. Дубровского состояло, во-первых, в сочетании императивного внушения наяву с групповым методом; во-вторых, во внедрении внушения наяву в практику лечения заикания; в-третьих, в подчеркивании значения аффективного состояния заикающихся для создания перелома в лечении. Благодаря этому метод К.М. Дубровского сыграл огромную роль в радикальном повороте внимания специалистов к психотерапии заикания и явился существенным вкладом в коррекцию нарушенного речевого общения. С этого момента психотерапия в реабилитационном процессе заикающихся стала из сопутствующей – начальной и ведущей.

Метод эмоционально-стрессовой психотерапии был представлен К.М. Дубровским в форме сеанса, выстроенного с применением ряда известных психотерапевтических приемов. Однако, как говорил основатель первой кафедры психотерапии в нашей стране И.З. Вельвовский, оригинальным продуктом творчества создателя метода является особая «аранжировка» этих известных приемов. Аранжировка сочетает эмоциональное и рациональное, стимулирующее и активизирующее воздействия, императивное внушение, а также использует элементы коллективистского миросозерцания. «Как из всем известного материала – кирпичей – строится здание, так из известных психотерапевтических приемов выстроен тонко и стройно аранжированный сеанс, весьма мощный, эффективный и действенный. Кирпичи известны всем, но создание здания требует творчества», – говорил И.З. Вельвовский на своей заключительной лекции для слушателей курсов «Психотерапия заикания по методу К.М. Дубровского» 1 1 Из архива автора – слушателя курсов Украинского института усовершенствования врачей, Харьков, 1962 г. .

Сам К.М. Дубровский считал лечение заикания сочетанием науки и искусства – утонченным искусством человековедения. Таким образом, еще в 1960-е годы, когда в основе коррекции заикания лежали механические беспартнерные (монологические) речевые упражнения, Казимир Маркович подходил к лечению заикающихся не симптоматически, работая только над речью, а комплексно, стремясь преобразовать их личность.

И.З. Вельвовский отмечал особую технику проведения сеанса, которой владел К.М. Дубровский: «Как хирург упражняется в технике вязки шва одним пальцем, во владении скальпелем, – так должен и психотерапевт упражняться в технике своей профессии» (Из лекции 1962 г.).

Казимир Маркович Дубровский с учениками и пациентом

Способность вызвать в душе больного эмоциональную реакцию желания выздороветь имеет большое сходство с особой терапией – арето-терапией (от греческого «арете» – доблесть). Недаром в качестве лечебного символа терапии доблестью К.М. Дубровский использовал лозунг «Мы можем!». Этот экспрессивный лозунг обладает наивысшей внушающей силой. Им он не только называл свой сеанс, но и определял всю свою нелегкую жизнь (был репрессирован). Этим лозунгом он заканчивал свои выступления, рукописи, письма к ученикам, ими подписывал телеграммы и вызовы больных на лечение.