Валерий Гиндин - Психиатрия: мифы и реальность

В настоящее время в классификации психофармакологических препаратов выделяется 7 групп: 1) нейролептики; 2) транквилизаторы; 3) антидепрессанты; 4) нормотимики; 5) ноотропы; 6) психостимуляторы; 7) психодизлептики.

Нейролептики – основное средство активной терапии психозов, воздействующих на психомоторное возбуждение, проявляющие антипсихотическую активность (бред, галлюцинации).

Транквилизаторы – снимают тревогу, страх, эмоциональную напряженность и не обладают антипсихотическим действием, обнаруживая, в то же время, миорелаксирующие и противосудорожные свойства.

Антидепрессанты – применяются при лечении депрессий разного генеза.

Нормотимики – средства, регулирующие аффективные симптомы, чаще применяются при фазно протекающих аффективных психозах.

Ноотропы – препараты, стимулирующие метаболизм нервных клеток. Применяются при расстройствах памяти, астении, инфекциях и интоксикациях.

Психостимуляторы – применяются при астении, ликвидируют усталость, стимулируют интеллектуальную деятельность.

Психодизлептики – обладают выраженным психотическим эффектом (вызывают галлюцинации, деперсонализацию, эйфорию – часто применяются как наркотики). В лечебной практике применения они не нашли.

Поскольку основным нападкам со стороны обывателей и антипсихиатров подвергаются нейролептики (психолептики, большие транквилизаторы – так иначе они называются за рубежом), в особенности производные фенотиазинов: аминазин, тизерцин, мажептил, трифтазин (стелазин) и производные бутирофенонов – галоперидол. Перечисленные препараты обладают высокой антипсихотической активностью, но, вместе с тем, вызывают ряд достаточно тяжелых побочных эффектов.

Наиболее впечатляющими (для родственников) являются экстрапирамидные расстройства: кривошея, судорога взора, слюнотечение, тремор, непоседливость, иногда присоединяются тревога, ажитация, нарушение сна. Из других побочных эффектов: аллергические реакции, гепатиты, осложнения со стороны крови, эндокринные сдвиги.

При адекватном подборе дозы корректоров (антипаркинсонических препаратов) можно избежать выраженности экстрапирамидных и других расстройств.

«Ага! – воскликнет читатель. – Значит это не миф, значит на самом деле лечение аминазином и галоперидолом вредно, калечит тело и душу, и так нездоровую!» Да, все это верно! Но когда психиатр стоит перед выбором: обратить психическую болезнь, снять или оставить больного наедине с собой, со своим безумием – устрашающими галлюцинациями, чудовищным бредом, с мыслями о самоубийстве, тогда задается вопрос, а что лучше? На долгие месяцы приковать больного к психиатрической койке и лечить его инъекциями бромида натрия в смеси с сульфатом магния, или применить тяжелые психолептики с корректорами, чтобы глаза больного вновь смотрели на мир просветленно и радостно, чтобы больной мог вернуться в свою семью, к своим детям, пережившим ужас обострения болезни отца или матери?

В психиатрии, по мнению обывателей, все плохо: и больницы, и врачи, и методы лечения. Чего же хотят эти люди? Чтобы и волки были сыты, и овцы целы? Так не бывает, и еще долго не случится, пока причины эндогенных заболеваний не будут выяснены. А пока психиатры лечат только симптомы и синдромы. Но ни одно, даже самое сильное лекарство не влияет на структуру личностных расстройств, не затрагивая ядра больной души.

Среди других групп психофармакологических препаратов каких-либо серьезных осложнений или побочных эффектов не наблюдаются.

Отечественные и зарубежные психиатры в один голос утверждают, что возбудителя шизофренического процесса не найдено.

И. Гурович, профессор, доктор медицинских наук, категорически отрицает вирусную природу шизофрении, теория которой обсуждалась в 50-х годах прошлого века и не нашла никакого научного подтверждения.

Этолей Казанец, психиатр, доктор медицинских наук, имеет противоположное суждение.

По проведенным исследованиям в 40 домах г. Москвы он установил, что в коммунальных квартирах, где жили больные шизофренией, около 10 % соседей этих больных тоже заболевают шизофренией. В этом отношении имеет большое значение тесный контакт с больным в условиях коммунальной скученности. Он считает, что заражаются чаще всего дети школьного возраста в пубертатном периоде, а манифест заболевания проявляется после 25 лет. Контакт с больным должен быть постоянным и длительным, чтобы произошло заражение, причем воздушно-капельным путем.

Оставим на совести господина Казанца его утверждения, не подкрепленные бактериологическими исследованиями.

Однако иногда действительно возникает вопрос, а не заразна ли шизофрения? Дело в том, что некоторые инфекционные заболевания в клинической картине имеют сходные с шизофренией симптомы (подострый энцефалит с шизоформной симптоматикой) и человек, чаще родственник, заболевает этим инфекционным заболеванием, находясь в тесном контакте с больным.

Есть еще примеры из психиатрической практики, когда родные или находящиеся в длительном и тесном психологическом контакте с больным шизофренией начинают продуцировать те же психотические переживания, что и больной. При этом клиническая картина бреда, галлюцинаций, чаще психического автоматизма совершенно идентична таковым у индуцирующего больного. Для возникновения такого индуцированного помешательства необходимы следующие непременные условия: тесный и длительный контакт индуктора и реципиента (чаще всего это близкие родственники), авторитетная и авторитарная личность индуктора; повышенная внушаемость реципиента на основе истероидного склада характера или инфантилизма.

Психотические переживания индуктора являются матрицей, впечатываемой в сознание реципиента. В этих случаях у реципиента отсутствует критика к переживаемому психотическому состоянию собственному, а также индуктора.

При разъединении больных и адекватной психотерапии прогноз у реципиента чаще всего благоприятный. Случай индуцированного помешательства будет описан в III части книги.

Рассматривая первую часть этого мифа, следует отметить, что имеется некоторое основание так считать.

Еще в 1911 году выдающийся русский психиатр профессор Н. В. Краинский (1869–1951 гг.), с 1946 года заведовавший биофизической лабораторией в Украинском научно-исследовательском психоневрологическом институте, писал: «Психиатр обладает страшной властью над себе подобными! Ни один монарх в стране грубого деспотизма не обладает и тенью той беспредельной силы и безапелляционной власти, которую может проявить заурядный врач психиатрической больницы по отношению к своему клиенту».