Коллектив авторов - Арт-терапия – новые горизонты

Свою работу с выздоравливающими наркоманами на базе психотерапевтических учреждений я провожу с 1987 г. С группой из десяти женщин, в которую входила Пиа, я встречалась один раз в неделю в течение шести месяцев с 1990 по 1991 г., занятия длились по два часа. Средняя продолжительность пребывания наркозависимых в психотерапевтическом учреждении составляет от семи до девяти месяцев.

Прежде чем начать занятия с новой группой, я обычно анализирую опыт своей предыдущей работы, надеясь скорректировать применяемый мною подход. При этом я стараюсь понять, чего больше всего боятся участники группы; как отделить свои чувства от спровоцированных клиентами реакций контрпереноса; как я могу работать с собственными переживаниями, продолжая в то же время оказывать помощь группе.

Мой опыт работы с группами наркоманов позволил мне заключить, что для многих из них характерен страх перед собственным телом и движениями или недостаток физической активности, что свидетельствует о глубоком разрыве между разумом и телом. Одну из основных задач своей работы в качестве психотерапевта я вижу в том, чтобы помочь пациентам осознать их тело. Однако я заметила, что многие наркоманы боятся этого. Каким же образом они могут воспринять и почувствовать свое тело и его движения, если у них нет даже элементарного понятия о собственном теле? Как помочь им «соединиться» с ним?

Восприятие рассматривается в качестве базовой психической функции, обеспечивающей трансформацию ощущений в образные представления (Siegal, 1984). Переход Пиа от восприятия собственного тела в животных образах к его восприятию в образах человеческого тела можно считать первым шагом на пути его осознания.

Наиболее трудной для меня реакцией контрпереноса было отрицание чувств беспомощности и бессилия. При работе с группой Пиа мне удалось осознать, что я испытываю ощущение беспомощности, переживаемое также и участницами группы, и справиться с ним. Это, в свою очередь, помогло пациенткам принять свои чувства гнева и покинутости. Хотя я понимала, что мои ощущения бессилия и неадекватности являлись следствием проекций участниц группы, я все же стремилась выйти из этого состояния. Я подумала, что мне следует либо уменьшить размер группы, либо привлечь котерапевта, однако и то, и другое было невозможно. Сейчас, анализируя процесс своей работы с этой группой, я понимаю, что мне удалось найти выход из ситуации путем использования изобразительной деятельности, предоставлявшей группе дополнительные возможности для удерживания эмоций. Изобразительные материалы и образы создавали объектную устойчивость и помогали удерживать проекции.

В своей работе я сочетаю директивный и недирективный подходы. Я применяю различные «разогревающие» приемы в форме современных танцев под рок, диско и этническую музыку, циркулярные танцы, а также различные переходные объекты, такие, как мячи и шарфы, способствующие взаимодействию между участниками группы во время медитаций, направленных на релаксацию и визуализацию, либо простого «пребывания» в тишине. Независимо от формы творческой работы, участникам группы всегда предоставляется выбор: двигаться или не двигаться. Двигательной активности пациентов иногда предшествуют бурные и трудноконтролируемые эмоциональные всплески, заставляющие меня ограничивать их.

Периодически то одна, то другая участница группы подходила ко мне в индивидуальном порядке или даже при всех и говорила, что она не хочет сегодня «ничего чувствовать». Эти слова свидетельствовали как о сильном воздействии танцедвигательной терапии на этого человека, так и том, что я воспринимаюсь им как лицо, которое может спровоцировать чувства боли или радости. И то, и другое чувство участницы группы чаще всего способны были переносить очень непродолжительное время.

Танцедвигательный терапевт помогает людям почувствовать их собственное тело. Я заметила, что тишина и спокойное самосозерцание нередко позволяют человеку исследовать свои телесные ощущения. Первые несколько минут сессии, как правило, отводились на то, чтобы женщины сконцентрировались на ощущениях собственного тела во время ходьбы. В дальнейшем я просила их вспомнить эти ощущения для того, чтобы они могли осознать произошедшие в ходе сессии изменения.

В процессе работы с группой мне нередко приходилось преодолевать сопротивление ее участниц движению. При этом многое зависело от моей способности создавать «удерживающее» пространство. В течение первых двух месяцев работы у участниц группы во время сессий нередко отмечалась сонливость, и мне приходилось то и дело обращать на нее внимание, отмечая, что это может быть проявлением их сопротивления работе или зависимости от меня. Позволяя некоторым из них дремать, я решала целый ряд задач, в частности создавала «бесцельное состояние» (Winnicott, 1971). По моим наблюдениям, когда участницы группы видели, как дремлют другие, или когда они дремали сами, это помогало им осознать общность опыта и способствовало укреплению чувства безопасности, снижению взаимной враждебности и преодолению отрицания и сопротивления.

Последующие проявления творческой активности в форме самостоятельных движений, вербализации или рисования следует рассматривать как естественный результат такого «бесцельного состояния». Тишина, покой и погружение в себя являлись предпосылками действия (активности), но не реактивности. Укрепление чувств безопасности и взаимного доверия среди участниц группы было очень важно.

Начиная работать с группой, во время первых сессий я просила участниц двигаться в танце свободно, и через некоторое время такое движение стало для них привычным и помогло им перейти от конкретного мышления к символическому. Если кто-то оставался полусонным, то сам этот человек и другие участницы группы хорошо это видели. Такое полусонное состояние в танце могло также становиться предметом исследования в группе и частью групповой тематики. Спустя четыре-пять сессий состояние сонливости, как правило, исчезало, но могло вновь появиться, когда участница переживала период кризиса.

После того, как группа завершала двигательную часть сессии, я стимулировала участниц к переходу с первичного, невербального уровня самовыражения на уровень построения ассоциаций и осмысления своего состояния посредством вербальной экспрессии. Одна из техник, доказавшая свою эффективность в ходе моей работы с предыдущими группами, в особенности на начальном этапе психотерапии, состояла в использовании бумаги и «волшебных» маркеров, что позволяло участницам группы выражать свои мысли и чувства визуально. Они нуждались в том, чтобы передавать свой опыт в конкретных формах. В ходе некоторых сессий участницам было достаточно «оставить какой-нибудь след» на бумаге, поскольку необходимость создания законченных образов могла бы вызвать у них страх осуждения. Иногда, однако, атмосфера больше располагала к движению, а не рисованию, участницы группы могли двигаться дольше, чем обычно, и затем сразу переходили к обсуждению своих чувств.