Майкл Райхерт - Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной

Возможность быть искренним друг с другом все еще кажется нереальной в привычном для нас мире мальчиков, где царит самоотречение. Один из учеников заметил огромную разницу между поведением мальчиков во время консультаций и в остальное время. После этого он задумался: «В возможности побыть уязвимым и увидеть слабые стороны одноклассников есть что-то настолько искреннее, что вечером после той встречи я разревелся. Я все эти несколько дней только об этом и думал».

Исследователи обнаружили: чем старше становятся мальчики, тем реже они «проявляют эмоции». Однако опыт внедрения нашей программы показал: когда создаются подходящие условия для эмоциональной близости, мальчики охотно поддаются ей; вот как это объясняет тот же мальчик:

Возможность поднять любые темы в рамках консультаций, уверенность в том, что тебя выслушают, мне кажется, как раз и позволяет ощутить себя защищенным. То есть здесь ты никого не осуждаешь. А вроде как пытаешься поставить себя на его место. Думаю, именно поэтому здесь я чувствую себя защищенным; то есть никто не скажет мне: «О боже, да как ты посмел!» Или знаете: «Да как ты мог об этом подумать!» Тут, знаете, скорее скажут: «Как я тебя понимаю». И, возможно, попытаются вроде как утешить. Думаю, так мало где делают. Поэтому здесь я чувствую себя защищенным.

Существует много примеров того, как мальчики с течением лет становятся все более искренними благодаря «защищенности». Тэйт был всеобщим любимчиком: его доброта и искренность завоевали сердца одноклассников. Из-за сильных проблем с весом он не занимался спортом, однако неизменно появлялся на играх и матчах, болел за одноклассников. Вскоре после того, как он присоединился к программе консультаций, я попросил его высказаться перед остальными – мы делали так каждую встречу, и это шло на пользу как группе слушателей, так и самому выступающему.

Несмотря на всю свою доброту и великодушие, Тэйт поделился историей о том, как тяжело и одиноко мальчикам, которым не хватает сочувствия и понимания. Свою речь Тэйт начал с признания о том, что несколько лет назад у него умерла мама. По лицам остальных мальчиков я понял: никто и не слышал о его потере – Тэйт так и не решился сказать об этом ни учителям, ни друзьям. Когда он перешел к описанию того, как в тяжелые минуты посещал могилу матери, ставил там складной стульчик и рассказывал о своих печалях, мы намного отчетливее осознали, насколько же он одинок. Тэйт добавил, что не знает своего отца, поскольку тот не жил с ними, и не желает обременять бабушку с дедушкой, его опекающих. Пока Тэйт рассказывал о себе, тепло поддерживаемый друзьями, я не мог избавиться от мыслей о том, сколько лет после смерти матери ему приходилось в одиночку нести в себе эту боль.

К сожалению, Тэйт не единственный мальчик, которому приходится хранить подобные тайны. Когда мы впервые встречаемся с новым потоком детей в сентябре, многие из них пытаются отгородиться от внешнего мира. Но совсем как Тэйт, смело преодолевший этот барьер и рассказавший о себе, другие мальчики также отвечают на наш призыв. Ведь нам известно надежное средство, которое помогает мальчикам открывать свои сердца. Мальчики желают того же, что и все: говорить с кем-то, кто выслушает, поймет и поддержит. Возможность поделиться своими искренними эмоциями – это своеобразный путь к счастью.

Ближе к концу года один мальчик написал:

Главное, чему меня научили консультации, – это быть мужчиной; а точнее, быть счастливым мужчиной. Сквозь стены в школу проникает множество неверных суждений о том, каким должен быть мужчина, однако я сумел определить для себя, что значит быть счастливым. Я знаю, что счастье – искренне выражать свои чувства и не бояться осуждения. Я знаю, что счастье – бороться за то, что тебе дорого. Я знаю, счастье заключается в умении нести ответственность за свои действия. Я понял: приняв свои слабые стороны и сознавшись в оплошностях, я обогатил свою жизнь, вдохновился на дальнейшие достижения, научился смирению и открыл для себя мир прощения и любви к самому себе.

В своей клинической практике я часто сталкиваюсь с огромной разницей между чувствами мальчиков и словами их близких. Для мальчиков в порядке вещей хранить тайны. Однако подавление эмоций никогда не идет на пользу, проявляясь в поведении. Вдобавок чувства, запертые в клетке сдержанности, со временем усиливаются и искажаются.

Именно это произошло с Шоном, который к шестнадцати годам стал проблемным во всех отношениях – как в школе, так и дома; более того, он даже привлек внимание полиции. Когда его отец позвонил мне, чтобы записать сына на консультацию, я получил целый список претензий. Шон не успевал на занятиях, дерзил дома и, невзирая на предупреждение родителей о его генетической предрасположенности к зависимостям, пробовал пить и, может, даже употреблять наркотики. Шон был очень одаренным спортсменом, однако непостоянство в результатах привело к тому, что тренер потерял веру в его способности. Куда ни глянь, везде Шоном были недовольны – и списывали все на его неумение принимать решения, скверный нрав, недостаточную силу воли или что еще похуже. Он активно двигался по пути «плохого мальчика». Я ожидал увидеть крепыша, поэтому юноша, вошедший в кабинет, удивил меня. Едва перешагнув порог, он расплакался. В течение этой и всех последующих встреч Шон охотно выгружал на меня все скопившееся напряжение и эмоциональную боль. Он открыто рассказывал о том, что разлад с родителями разбил ему сердце. По его мнению, он не имел права на ошибку: родители тут же бросались обвинениями, приходили в ярость и наказывали его или, наоборот, нарочно вели себя с ним равнодушно. Реагируя лишь на те неприятности, которые доставлял им Шон, родители забыли, что их сын – живой человек со своими эмоциями. Мальчик страдал от страха и одиночества и ухватился за наши консультации как за долгожданную возможность выговориться и добиться понимания.

Избавившись от давления печальных эмоций, Шон начал яснее осознавать свои поступки и наконец лучше владеть собой. Однажды Шон рассказал, что всегда нуждался в возможности выговориться. Он объяснил: необходимость держать все в себе ощущалась так, словно «внутри что-то давит». Однако непонимание родителей и новые проблемы стремительно накладывались друг на друга, а юноше совершенно не с кем было поделиться. И, чтобы освободиться от давления, он обратился к алкоголю и наркотикам.

К счастью, Шон смог верно оценить положение дел и осознать разрушительную природу своего поведения. Он согласился поучаствовать в программе лечения от алкогольной и наркотической зависимости, чтобы впредь привычка подавлять свои чувства не привела к печальным последствиям. Беседуя с родителями, он объяснял, как те могли бы помочь ему. Он подтянул оценки и начал прилагать больше усилий на футбольных тренировках, в конце концов получив спортивную стипендию на обучение в престижном колледже.