Татьяна Ножкина - Общая психология. Учебное пособие

Полноценное восприятие раздражителя и использование его в регуляции поведения возможно только при условии совместной работы специфической и неспецифической ретикулярной систем, при этом анализатор выступает как сложная афферентно-эфферентная система. Деятельность ее теснейшим образом связана с работой ретикулярной формации, и при этом периферические рецепторы в анализаторе являются не только приборами, воспринимающими раздражители, но также эффекторами, реагирующими на них повышением или понижением своей чувствительности через механизм обратных нервных связей. Эти связи анатомически представлены в виде тонких нервных волокон, которые проводят возбуждение через центральную нервную систему к периферии тела. Обратные нервные связи имеются в системе как специфического, так и неспецифического путей проведения.

Снижение порога возбудимости рецептора и возрастание его лабильности происходит в проявлении активизирующего влияния обратной связи, относящейся к ретикулярной системе. Обратные связи между ретикулярной формацией и корой играют важную роль в поддержании необходимого уровня возбуждения коры и выполняют функции саморегуляции анализатора в зависимости от характера действующего на него раздражителя. По мнению Е. Н. Соколова, система обратных связей является существенным механизмом отбора и переработки сигналов, поступающих от рецепторных окончаний при действиях предметов внешнего мира. Специфические и неспецифические разделы центральной нервной системы выполняют различную роль в регуляции чувствительности рецепторов. Специфическая система более всего влияет на адаптационные, а неспецифическая – на ориентировочные рефлексы. Деление ориентировочных рефлексов на стволовые и таламические совпадает, по мнению Е. Н. Соколова, с разделением ориентировочных рефлексов на генерализованные и локальные.

Основой психической жизни человека являются отличные от физико-химических, но так или иначе прямые и нерушимые контакты организма со средой в форме перцептивных процессов (от лат. «перцепция» – «восприятие»). Именно эти процессы позволяют развернуться панораме окружающей среды во всем многообразии явлений, предметов и их чувственных образов: зримых, слышимых, осязаемых, вкушаемых и т. д., позволяющих ему постоянно находиться начеку и не просчитаться в своих действиях, чтобы не погибнуть.

Органы чувств порождают перцептивные процессы. Понятия «чувства, чувствительность» употребляются применительно к перцептивным процессам уточнения. Если мы говорим о том, что чувствуем запах или слышим звук, а также и о качестве вещей, мы можем, используя речевой оборот, говорить о чувстве удовольствия или страха. Описываемые явления – это собственность субъекта, если мы будем рассказывать слепому от рождения о том, как красивы цветы, он никогда не узнает видимое как зрячий. Или тот же страх, который остается непонятным тем, кто его пережил. И то и другое принадлежит испытывающему их существу, но природа их различна. Когда говорят о неприятных звуках или радующих глаз цветах, имеют в виду нерасчлененность явления различного порядка. Потребовалось разграничить их терминологически. Органы чувств назвали рецепторами (от «реципере» – «получать»), а таким психическим состояниям, как удовольствие, отвращение, страх и др., дали имя «эмоции» (от лат. «эмовио» – «потрясаю»). То, что перцептивные процессы и эмоциональные явления не отчуждаемы от субъекта – очевидно. Организм, как и среда, в которой он существует, живет самобытной жизнью безотносительно к тому, воспринимается он рецепторами или нет. Задача этих органов состоит в том, чтобы собирать непосредственно чувствуемые данные как об этой среде, так и о том, что происходит с самим организмом.

Рецепторы (органы чувств), играя роль сигнального устройства, информируют субъект о независимой от него реальности. Они постоянно оперируют со множеством атакующих организм раздражителей. Получаемая ими информация, добываемая из потоков физико-химических стимулов, служит не для чувственного созерцания субъектом окружения, где ему предназначено выжить, а для поведения в нем. Ошибкой было бы считать, что ощущения и восприятие сводятся к отражению внешнего мира, к запечатлению свойств и форм предметов, действующих на рецепторы. По мере возникновения сигналов рецепторов субъект начинает строить образ этого мира, сверяя с ним каждый момент и шаг своих действий. В самом образе содержится как бы «запрос на будущее», т. к. нет действия, которое не было бы движимо задачей, что еще предстоит решить в условиях, отличных от тех, при которых внешние раздражители «здесь и теперь» бомбардируют рецепторы. Следовательно, перцептивные процессы, которые укоренены в непосредственных контактах организма со средой, включают элементы прогнозируемости предстоящих, наиболее вероятных контактов. Эти контакты вряд ли заранее представлены в сознании, т. к. перцептивная (включая мышечную чувствительность), информированность о будущем присуща также животным, которые лишены сознания. Животное как бы «забегает вперед», не ограничиваясь наличными стимулами, воспринимаемыми органами чувств. Оно не могло бы проектировать свое поведение на путях к целевому объекту и порой выжидает этот целевой объект, даже когда застывает в неподвижности. Следовательно, животное имеет чувственный образ. Эталон направленного на искомый объект действия, которое ему предстоит совершить, дан в перцептивном образе.

Рецепторы – это лишь начальные периферийные звенья производства перцептивных процессов. Воспринимаемая ими энергия внешних раздражителей трансформируется в процессы нервного возбуждения, которое устремляется в центры головного мозга по центростремительным, т. н. афферентным (от лат. «афференс» – «приносящий») нервам. Здесь, в корковых зонах больших полушарий, разворачивается огромная работа по анализу, преобразованию и оценке поступающей с перцептивной периферии информации. В настоящее время современная физиология с помощью микроэлектродов (очень тонких проводов) регистрирует процессы в различных зонах и даже отдельных нейронах (нервных клетках головного мозга) в те моменты, когда стимулируются рецепторы. В этой же высшей центральной инстанции складывается с ориентацией на показания рецепторов программа действий организма во внешней среде. Именно по этой программе работает мышечная система. Схема перехода от восприятия рецептором внешнего импульса к головному мозгу и от него к исполнительным органам (их называют эффекторами), к мышцам была намечена в XVII в. ученым Р. Декартом. Затем она была названа рефлексом. Этот термин произошел от латинского слова «рефлексус», что означает «повернутый назад, отраженный». Здесь имеется в виду, что внешний раздражитель, воздействующий на один из периферийных участков организма, отражается от мозга к мышцам, т. е. назад к тому, что происходит на периферии тела. В дальнейших исследованиях произошли открытия нервного механизма, т. н. рефлекторной дуги, образуемой связью через мозг центростремительного нерва с центробежным. Механизм являлся автоматически срабатывающим, независимо от участия в нем сознания, психики, перцептивных процессов. И. М. Сеченов впервые предложил уподобить эти процессы рефлексу. Это не означает тождества нервных и психических процессов. Качественное различие между ними не менее важно, чем сходство. Рефлекс вызывается физическим раздражением рецептора. Перцептивный (психический процесс) возникает, когда внешний, физический стимул приобретает характер особого сигнала, несущего информацию о внешней по отношению к организму среде, ее объектах и их качествах. По степени верности информации определяется успех или неуспех действия. Выводы, которые сделали ученые впоследствии, заключались в том, что в отличие от рефлекса, не физический раздражитель, а сигнал, превращенный в психический образ, запускает в ход сложное устройство тела, неустанно направляя его работу по всей траектории, ведущей к цели. Рецепторы, контролируя эту траекторию, с тем чтобы действия строились по их сигналам – образцам соответственно происходящему в окружающей среде, причем информация о том, как выполняется действие, непрерывно поступает обратно в мозг. Это и есть механизм обратной связи, который изучил Н. А. Бернштейн и который впоследствии был назван «рефлекторным кольцом». Далее в связи с этим возникла новая схема, которая сменила прежнюю схему рефлекторной дуги. Она предполагала, будто действие стимулов на рецепторы завершается ответной реакцией мышц. Рецепторы, находящиеся в мышцах, создают особую чувствительность всей мышечной системы, где рецепторы выполняют познавательную функцию по отношению к внешней среде, участвуя в построении ее психических (перцептивных) образов. Наиболее глубоко это было выявлено немецким ученым Г. Гельмгольцем, который разработал учение о перцептивных процессах, о слуховом и зрительном восприятии. Он придавал исключительно важное значение мышцам, которые окружают глазное яблоко. Глаза постоянно «бегают» по окружающей предметной среде, а мышцы, изменяя положение глаз, обеспечивают их зрительную перцепцию. По мнению Г. Гельмгольца и других исследователей, при мышечной работе субъект испытывает ощущение иннервации, т. е. ощущение того, что именно он придает нервные импульсы этой работе. Это означает, что перцепция в данном случае относится к состоянию мышц, напряженность которых и воспринимается субъектом. Иначе к этому относился И. М. Сеченов, который ввел понятие о «телесном мышечном чувстве». «Телесное» – это очень слабая, по его мнению, с трудом улавливаемая человеком осязаемость, в отличие от показателей других рецепторов, в особенности мышечных. По его мнению, сигналы, поступающие от работающих мышц, следует отнести к разряду «чувств», хотя этот термин весьма «двуликий». Его следует трактовать как синоним деятельности рецепторов, воссоздающих внешнюю действительность не как феномен, относящийся к категории эмоций. У Г. Гельмгольца реакция мышц сопряжена с некоторым классом ощущений, т. е. перцептивных процессов. Различие в воззрениях двух исследователей в том, что Г. Гельмгольц относил эти процессы на счет состояний, испытываемых организмом, согласно же И. М. Сеченову мышцами строятся чувственные перцептивные образы объективного мира, т. е. образы того, что существует вне организма и независимо от него. Это было принципиально новое слово в объяснении перцептивных процессов. Перцепция зрительная, слуховая, осязательная и другая тесно связана с двигательной активностью. До И. М. Сеченова никто не придавал этой активности особенного познавательного значения. Благодаря деятельности мышц познаются основные формы существования этого мира, а именно пространство и время. Образ внешней реальности строится благодаря рецепторам, скрытым в мышце. Здесь речь идет об обратной связи, которая обогатилась за счет новых признаков. Головной мозг рассматривается как «центральный пульт управления», который отправляет к рабочим органам свои команды, а обратно получает сигналы не только об исполнении их этими органами, но и о пространственно-временных координатах того жизненного мира, где совершается действие.