Георгий Грачев - Личность и общество: информационно-психологическая безопасность и психологическая защита

Для предпринятого нами анализа наиболее существенное значение имеют потребности, объединенные в одну группу, обозначаемую как потребность в безопасности. Как правило, в относительно стабильных социальных условиях, потребность в безопасности достаточно благополучно устроенного человека, по крайней мере в минимальной степени удовлетворена или субъективно воспринимается как удовлетворенная. В таких случаях в качестве активного фактора детерминации мотивационной сферы человека, она практически не фиксируется и может проявляться, например, как предпочтение знакомых форм поведения и жизненных ситуаций, с вполне определенными (достаточно четкими) перспективами перед теми, в которых много элементов неопределенности, стремление к более стабильным условиям существования и т. п.

Но есть периоды и ситуации, в которых именно потребность в безопасности выходит на первое место и становится ведущей, начинает определять мотивацию социального поведения человека, перестраивая и изменяя ее, специфическим образом трансформируя другие базовые группы потребностей, психические особенности и характеристики личности. Как отмечают многие исследователи, потребность в безопасности становится активным и доминирующим мобилизатором ресурсов организма человека в чрезвычайных обстоятельствах – социальная дезорганизация, катастрофические явления природы, преступные посягательства, стихийные бедствия и т. п.

Таким образом, особо остро потребность в безопасности дает о себе знать именно в периоды кризисных социальных изменений. Отсутствие адекватных возможностей для удовлетворения данной группы потребностей, вызывает у личности эмоционально негативные, глубоко переживаемые психические состояния, на фоне которых протекают практически все психические процессы человека.

Потребность в безопасности, удовлетворение которой является необходимым условием нормального существования и развития, реализуется в обществе через определенные организационные формы, устойчивые структуры социальных взаимодействий, совместную деятельность, трансформируясь в систему взаимосвязанных личных и групповых интересов и способов их достижения. Поэтому человек так нуждается в ощущении своей связи с окружающим миром, другими людьми, в принадлежности к определенным социальным группам и общественным структурам. Обратное – резкие изменения в окружающем мире, разрушение привычных социальных институтов им остро воспринимаются, он мучительно переживает перспективу и условия изоляции и одиночества.

Рассматривая это явление, Э. Фромм отмечал: «Важная сторона дела состоит в том, что человек не может жить без какого-либо сотрудничества с другими. В любом мыслимом обществе человек должен объединяться с другими, если вообще хочет выжить, либо для защиты от врагов и опасностей природы, либо для того, чтобы иметь возможность трудиться и производить средства к жизни» [46] Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1989. С.28. . Это объединение в целях защиты от угроз своей жизни, для реализации возможностей безопасного существования формирует потребности в постоянных связях с окружающим миром, – и как их продолжение потребность идентификации себя с определенной общностью, группой, родом, нацией, народом, социальной системой.

«Чувство полного одиночества отмечает Э. Фромм, – ведет к психическому разрушению, также как физический голод – к смерти. Эта связанность с другими не идентична физическому контакту. Индивид может быть физически одинок, но при этом связан с какими-то идеями, моральными ценностями или хотя бы социальными стандартами – и это дает ему чувство общности и „принадлежности“. Вместе с тем, индивид может жить среди людей, но при этом испытывать чувство полной изолированности; если это переходит какую-то грань, то возникает умственное расстройство шизофренического типа. Отсутствие связанности с какими-либо ценностями, символами, устоями мы можем назвать моральным одиночеством». Далее Э. Фромм обращает внимание на то, что связанность с миром может носить различные формы, в том числе далеко не всегда социально позитивные, которые могут принести людям огромное зло, как, например в нацистской Германии. «Религия и национализм, как и любые обычаи, любые предрассудки – даже самые нелепые и унизительные, – пишет он, – спасают человека, если связывают его с другими людьми, от самого страшного – изоляции» [47] Там же. С.26. .

В современных условиях в нашей стране мы тоже можем наблюдать различные формы реализации потребности в безопасности и связанных с ней других потребностей, на части которых акцентировал внимание Э. Фромм. К ним можно отнести, например, такие социально деформированные формы удовлетворения данных потребностей, как участие в общественно опасной деятельности структур организованной преступности, националистических объединений, группирований на мистической основе и т. п.

В той или иной мере чувствуя, зачастую слабо осознавая, невозможность в одиночку удовлетворить свои потребности в безопасности и тем самым создать условия для нормального физического и духовного развития личность ощущает сугубо свойственную только человеку проблему. Суть данного психологического феномена Э. Фромм описывает следующим образом: «Сознавая свою отдельность, сознавая пусть даже очень смутно – неизбежность болезней, старости и смерти, человек не может не чувствовать, как он незначителен, как мало значит в сравнении с окружающим миром, со всем тем, что не входит в его „я“. Если он не принадлежит к какой-то общности, если его жизнь не приобретает какого-то смысла и направленности, то он чувствует себя пылинкой, ощущение собственной ничтожности его подавляет. Человек должен иметь возможность отнести себя к какой-то системе, которая направляла его жизнь и придавала ей смысл; в противном случае его переполняют сомнения, которые в конечном счете парализуют его способности действовать, а значит, и жить» [48] Там же. С.28. .

Анализ результатов рассмотрения проблемы свободы Э. Фроммом и некоторыми другими исследователями позволяют сделать вывод, что человеку приходится делать выбор между двумя основными стратегиями, принимая их в большей или меньшей мере. С одной стороны, полная свобода и независимость, отречение от всевозможных норм морали, идеологических «догм», социальных «связей-оков» с обретением сопутствующих этому процессу психического напряжения, противостояния один на один с окружающим миром, полным опасностей и угроз, или другой путь– принятие определенных ценностей и общественных норм, правил и социально позитивных форм взаимодействия с другими людьми и группами, включенность в разнообразные социальные связи (семейные, профессиональные, национальные, групповые и т. п.) и, следовательно, некоторое ограничение своей свободы и независимости как компенсация за возможность удовлетворения потребностей в безопасности и обеспечения хотя бы минимальных условий для нормального психического и физического существования как личности. Обе эти стратегии могут принимать асоциальные формы. В первом случае – крайние проявления индивидуализма, во втором – различные формы так называемого «бегства от свободы» в терминологии Э. Фромма, сущность и психологическое содержание которых достаточно подробно рассмотрено в его работах.