Наталья Манухина - Родители и взрослые дети

Гордость своими отпрысками, выделение своей доли участия в создаваемых детьми достижениях, в значительной мере могут помочь преодолеть трудности этого периода. Важную роль играет также признание, в том числе как заслуги родителей того, что они научили детей жить самостоятельно, а не только быть ветвью родительского дерева.

Дети неосознанно чувствуют, что родители у них есть, были и будут всегда, как ветви дерева ощущают, хотя, может быть, и не признают, что ниже есть еще ствол и корни. Они живут и развиваются – тянутся к солнцу, уклоняются от препятствий вроде бы сами, независимо. И именно на них образуются новые почки, завязываются цветы и созревают плоды, которые принадлежат, однако, не только своим материнским ветвям, а и всему дереву.

Дети не боятся отвергать родителей, так как знают, что те никуда не денутся от них. Дети их интернализировали (впитали образ и ценности) и несут в себе частичку своих родителей. Даже «слетая», как плоды и семена или осенние листья, со «ствола» родительского дерева, они берут его наследие с собой, пусть даже пока не осознавая этого, но именно из-за этого не боясь оторваться.

Признать свою самость (и самостоятельность) вместе с ответственностью за собственную жизнь, поступки и переживания в отношении других людей сложнее, чем привычно приписывать ее родителям: «Они не научили», «Они так заставляли, поэтому я так не хочу» или, напротив, «Я так привык».

К сожалению, этот обвиняющий монолог в адрес своих родителей взрослые дети подчас переводят в отношения и со своими женихами (невестами), что мешает им стать мужьями (женами) или разрушает их супружество. Если брак создается для того, чтобы отделиться (сепарироваться) от родителей, он обречен на разрушение или будет наполнен отношениями со взаимными упреками, борьбой за власть, конкуренцией. Кроме того, разрешать любые отношения – трансформировать, изменять, завершать – нужно именно с тем, с кем состоишь в этих отношениях, а не с кем-то другим, так как это будут уже иные отношения и люди. Новые же роли можно создавать, используя опыт отношений той же структурной организации. Вспомним, что, кроме всего прочего, отношения «родитель – ребенок» являются вертикальными, а отношения «муж – жена» горизонтальными, т.е. они разнонаправлены.

Это означает, что привычные, наработанные правила взаимоотношений с родителями не могут быть перенесены в отношения с супругом. Поэтому различные проблемы – недовольство, неудовлетворенность, обида и вина, несогласие с жесткими правилами, зародившиеся у детей по мере их взросления и не разрешенные в отношениях с их родителями, не могут быть разрешены в отношениях с супругом. Поиск и обнаружение того, что «он (она) ведет себя так же и требует от меня того же, что требовали родители (отец, мать)», и, соответственно, протестное поведение по отношению к супругу (будто он родитель) отравляет супружескую жизнь. Супруги в этом случае не столько строят свои (новые для каждого из них) отношения друг с другом, сколько используют их (партнера и отношения с ним) для демонстрации своего протеста в адрес родителей, как бы продолжая спор с ними. Они фактически транслируют парадоксальное (противоречивое) сообщение супругу: «Если ты меня любишь, прими меня таким недовольным, как это делают мои родители. Но в отличие от них позволь мне делать все, что мне хочется, т.е. подчинись мне, как я подчинялся им». Однако, так как это призыв скорее к родителям с просьбой признать право на самостоятельность (принятие решений и ответственность за них), никакое ответное поведение супруга не может полноценно ответить на него и поэтому не только не приносит удовлетворения, но и либо вызывает раздражение, либо порождает все новые требования с тем же отрицательным эффектом.

Максу 30, Элине 25 лет. Молодой человек переезжает жить к девушке, у которой есть собственная комната в квартире ее родителей (с их согласия). В его понимании «порядок» – это пустая комната с минимальным числом предметов, которые он выбирает и расставляет сам, причем так, чтобы отдельные вещи были убраны в шкафы, закрытые полки, столы, «чтобы проще было убираться, пыль вытирать». Он вспоминает, что подростком «отвоевал свою самостоятельность», выкинув из своей комнаты (а потом и из дома вообще) все, что было куплено и установлено в ней родителями.

Для нее «порядок» – это свободно распределяемые по всему пространству комнаты вещи, которые «всегда под рукой», «уборка производится так и тогда, когда я решу», «главное, чтобы не было пыли». Она подростком «отстояла свое право», чтобы в ее комнату родители не входили и «не наводили свой порядок».

И вот они теперь живут вместе. Макс чувствует, что живет «в маленькой норке», а все пространство комнаты «захламлено ненужными вещами», однако «все вымыто, и пыли нет». Элина ощущает, что ее постоянно притесняют и попрекают, нарушая «привычный и нужный для жизни и работы порядок».

В ответ на предложение представить себе их будущую квартиру они приходят к тому, что им нужна не двухкомнатная (как они планировали, исходя из своих материальных средств и идеи, что «одна комната гостиная, а другая спальня»), а четырехкомнатная квартира: отдельная комната для каждого из них, их спальня, гостиная. Когда же появятся дети, то либо гостиная будет превращена в детскую комнату, либо понадобится пятая комната, причем последнее станет особенно актуально, если детей будет двое. И только в случае, если их желание самостоятельности, зародившееся в борьбе с родителями за «свою территорию», будет партнером удовлетворено (у каждого своя комната с «собственным порядком»), тогда они готовы договариваться и идти на уступки, а также создавать что-то новое на «общей территории». Только признав за другим право иметь свою комнату, каждый из них смог прислушиваться к мнению и принимать интересы партнера, обсуждать то, как они могут сочетаться с собственными интересами.

Интересно, что в тех случаях, когда такого «сочетания интересов» удается достичь между родителями и их взрослыми детьми, последним не приходится «отстаивать свое» в отношениях с супругом. Молодые люди оказываются готовы к организации партнерских (равностатусных) отношений в большей мере, если они научились договариваться напрямую, без протеста и борьбы, со своими родителями.

Так получилось, например, в случае Антонины. Наши с ней встречи начались с ее запроса на преодоление трудностей в установлении партнерства с молодыми людьми. До этого они обычно доходили до этапа совместного проживания, где начинали выявляться разные привычки в быту, появлялись ссоры, и они расставались. Антонина к тому моменту уже несколько лет жила отдельно от родителей, снимая (арендуя) квартиру. Родители, однако, сохраняли ее комнату неприкосновенной. Финансовый кризис вынудил ее вернуться в квартиру родителей, и мы с ней решили сместить фокус терапии на «совместное проживание с родителями». Главная задача была – сохранить самостоятельность Антонины, одновременно организуя быт с учетом привычек родителей. Первым ее шагом было наблюдение за тем, что для родителей ( отдельно для мамы и папы) важно и значимо. Вторым шагом стало проговаривание с каждым из них того, что важно для него (нее) и как дочь это поняла. Затем Антонина рассказала им, что ей важно и что хочет она сама. К ее удивлению, самым трудным для родителей оказалось услышать от дочери, что она знает и принимает их привычки: они просто отказывались верить, что она действительно уважает их правила. Только поверив в «добрые намерения» дочери, они с радостью приняли и ее пожелания. Антонина была поражена, что они их просто приняли , а не как-то обсуждали или ограничивали. И все. Теперь в доме, по ее словам, спокойно, все доброжелательны друг к другу, любые ситуации обсуждаются.