Василий Терехов - Эзотерика творчества, или Сумма очевидного

Считается, что системная парадигма – метод теории систем. Она чаще определяется как метод, который имеет дело с такими процессами как жизнь, смерть, рождение, развитие, адаптация, познание, причинность, взаимодействие. Все термины из лексикона ОТС связаны с понятием время.

Но в ОТС существуют различные направления. Например, А. И. Уёмов абстрагируется от времени систем, математизируя концепцию, но при этом он (к сожалению), категориально объединяется с материализмом и рассматривает только целостные системы. И при таком подходе определение «общая теория» тоже представляется не совсем корректным (ведь не целостные системы выпадают из поля зрения теории). К тому же А. И. Уёмов объявляет время, пространство, материю и т. д. «содержательными категориями», основные же понятия своей теории (вещь, свойство и отношение) он считает «формальными категориями». Таким образом, и те, и другие категории объединяются в общую двухслойную понятийную пирамиду такого «материализма», который является вариантом натурфилософии, построенной на основе канонического ядра метафизики.

Понятийный аппарат ОТС включает также такие понятия: открытые и замкнутые циклы, саморегулирование, равновесие, рост, устойчивость, воспроизводство и распад и т. д. Как видите, духом развития и движения проникнута вся теория. Почему это так? Мой вариант ответа заключается в том, что эта теория, так же как и кибернетика, основана на канонических метафизических представлениях. Эти представления предопределяют понимание движения и развития, как чего-то всеобщего, а понятие статика вовсе не противоположно понятию динамика.

Каждый, изучавший механику на уровне школьной программы, знает, что в механике под статикой понимается система неподвижная, а не та, которая существует «вне» времени (не во времени). В механике статическую систему определяют, как динамическую систему, движение которой описывается нулевыми скоростями. Другой вариант понимания статической системы в механике – это представление о динамической системе, рассматриваемой в течение бесконечно малого промежутка времени.

В ОТС определение «система есть совокупность или множество связанных между собой элементов» не производит впечатления. Ну, а уточнение, что эта совокупность может состоять из живых и неживых элементов не кажется содержательным, так как определения жизни, также как и интеллекта, живых и неживых элементов нет.

Но если всего этого нет в ОТС, то где же это должно быть?

Если говорить о концептуальных основах кибернетики, то на самом деле они – вовсе не в тех научных направлениях, которые задним числом, уже после выхода в свет известной книги Норберта Винера, разрабатывались как начала кибернетики, в том числе и Общая теория систем. В действительности эти основы можно обнаружить в самом первоисточнике, в книге Норберта Винера.

Однако эти новые, творческие гипотезы и догадки содержатся в ней не в явном виде. Они не сформулированы, а даны как размышления автора, частные наблюдения и выводы, которые как будто скорее играют роль литературных украшений в этой книге, которая рассчитана на широкую публику и по форме тяготеет к публицистике и научно-популярному жанру. Они могут казаться интересными подробностями, оригинальными по форме сентенциями, а не научным содержанием. Однако в них можно усмотреть что-то вроде начинающих прорастать семян нового мировоззрения, – семян, брошенных в жирную, культивировавшуюся тысячелетиями, почву метафизической натурфилософии. Эти скромные росточки можно даже и не заметить, если воспринимать всё в свете привычных догматов.

Ещё в первые годы появления общей теории систем возник такой вопрос, относящийся к предмету ОТС: может ли ОТС быть научной дисциплиной, пытающейся создать обобщённую научную модель как «систему систем»? Ответом на него был отказ от построения «системы систем», и это положение носит принципиальный, парадигмальный характер.

В общей теории систем стали выделять два основных научных направления: теорию Месаровича и теорию фон Берталанфи. Для различения их называют Общей теорией систем (ОТС) и Абстрактной теорий систем (АТС). Однако эта терминология не строгая: АТС можно понимать и как термин тождественный ОТС. Фон Берталанфи пытался построить простую иерархическую систему систем, а Месарович – придать своей теории «дедуктивный» характер, выводимость из ОТС частных теорий (кибернетики, теории конечных автоматов, теории алгоритмов и т. д.). То есть «система систем» превращается в «теорию теорий».

Это положение, а именно существующие общепризнанные представления о том, как может быть реализована научная концепция «системы систем», является визитной карточкой и главной тайной – табу Общей теории систем.

Я не нашёл развёрнутого объяснения этого табу в общей теории систем. Этот вопрос излагается скупо. Этот вопрос – вопрос «за кадром», вопрос между строк. Он – тщательно скрываемая и неприкосновенная парадигмальная тайна.

Я же могу дать своё объяснение. В основе ОТС лежит ядро канонической метафизики. Даже сама мысль о попытке разработки не-иерархической системы систем несовместима с тем, что считают метафизикой, так как такая попытка сразу же уводит за границы метафизики в запретную область, которая даже имени не имеет. Здесь я обозначил её как «метасистематика» и противопоставляю её «метафизике». Метасистематика – слово не новое, оно есть в учении йогов, а также его использует немецкий философ Пунтель.

Систему систем пытаются представить только как простую схему всеобщей иерархии систем. В связи с общим характером теории, такая модель неизбежно дублирует космологическую схему мира. В таком случае получается парадоксальная картина мира, всегда имеющая заплатки из дополнительных понятий для прикрытия парадоксов. Систему систем пытаются к тому же разрабатывать таким образом, чтобы она не перекрывала собой картину мира (а какую, как вы думаете?). Простая, космологическая модель мира имеет дополнительную сущность – время. «Систему систем» приходится «подлатывать» дополнительным категориальным понятием время, но единой метафизической системы систем всё равно не получается. Вот почему Общая теория систем – отнюдь не «общая», она рассматривает только динамические модели.

Научные схемы представляют собой простые, иерархические модели. Их создатели стремятся к тому, чтобы они были таковыми, считая это научным идеалом. Научные модели основаны на аксиоматике. Известен критерий построения аксиоматической базы – бритва Оккама: число аксиом и понятий должно быть минимальным. Но при этом известна также Вторая теорема Гёделя: в рамках теории всегда есть утверждения, которые выходят за рамки аксиоматической базы. А золотой середины, то есть такого минимального набора аксиом и понятий, который был бы базой всех утверждений в рамках теории, – не существует.