Коллектив авторов - Психологические исследования личности. История, современное состояние, перспективы

Желание чувствовать себя более молодым у людей старшего возраста, выглядеть более молодым, действовать как молодой, и интересоваться тем, чем молодые, может рассматриваться как специальный механизм психологической поддержки (механизм психологической защиты, совладания с проблемами старения). Поддержание такой позитивной иллюзии тесно взаимосвязано с установками общества на молодость, с одной стороны, когда ценность члена общества оценивается относительно его эффективного и продуктивного возраста. С другой стороны, индивидуальные личностные свойства и установки также взаимосвязаны с величиной и фактом позитивной иллюзии возраста.

Общая тенденция увеличения разницы между актуальным и субъективным возрастом на поздних этапах онтогенеза в то же время сопровождается значимыми различиями внутри возрастной группы. Так, например, изучение когорты 60-летних в целом подтверждает, что они моложе по субъективной идентичности в целом, но среди них есть индивиды и более молодые, и ощущающие себя на тот же возраст, и старше его. Кроме того, показано, что могут происходить изменения восприятия собственного возраста. Лонгитюдные исследования обнаружили, что изменения здоровья являются предиктором изменений и субъективного возраста (Markides, Bolt, 1983). Однако сравнение людей с типичным развитием и двигательными серьезными проблемам (cerebral palsy, spina bifida) показали, что они имеют более молодой субъективный возраст (Hubley, Russel, 2009).

Важные жизненные события также оказывают влияние на возрастную идентичность. Например, люди в период поздней зрелости оценивают субъективный возраст ближе к хронологическому при приближении дня рождения; разница увеличивается в сторону более молодого субъективного возраста при удаленности этой даты (Markides, Bolt, 1983).

Переоценка своего возраста сильнее в тех областях, где нелегко однозначно получить информацию, обратную связь. Биологические аспекты субъективного возраста, такие как здоровье и привлекательность, дают более однозначные обратные связи, их стандарты менее двусмысленны, чем общее восприятие возраста или возрастной активности и интересов. Так, в наших исследованиях минимальная разница хронологического и субъективного возраста обнаружена именно в эмоциональной оценке собственного внешнего вида. Действительно, именно здоровье и привлекательность выступали высоко надежными предикторами возрастной идентификации.

Другой информационный аспект относится к тем прототипам, относительно которых оценивают себя люди. Так, если люди ориентируются на устаревшие прототипы (например, предыдущей генерации) для оценки их собственного субъективного возраста, то они могут недооценивать возраст и других людей. Этот аспект не был исследован экспериментально, он связан с вопросом о влиянии возрастных стереотипов, их имплицитных моделей и динамики в развитии человека. В нашей совместной работе с Ю. Д. Киреевой (Туганцевой) (Туганцева, 2012; Сергиенко, 2013) сравнивался хронологический возраст человека на фотографии и его субъективная оценка респондентами (как он выглядит, что соответствует эмоциональному субъективному возрасту). В исследовании участвовало 86 человек. Возраст, оцениваемый по фотографиям, отличался значительно большей реалистичностью и был близок к хронологическому возрасту моделей. Эти данные указывают на то, что люди в большей степени ориентируются на реальные представления о себе, временные сравнения собственных представлений (о физическом состоянии и привлекательности), чем на стереотипы и идеалы, транслируемые социумом (большая ценность молодости, молодящиеся актрисы и медийные персонажи и т. п.). В этом случае в большей степени подтверждается предположение о более надежных обратных связях о физическом состоянии и привлекательности человека для когнитивных имплицитных моделей возраста и его идентификации, чем социально обусловленных сравнениях как основе возрастной идентичности.

Изучение временнóй перспективы в разных возрастных группах показало нарастание значимости гедонистического настоящего во всех возрастах. Но кроме этого, у людей 40–50 лет более молодой биологический возраст сопряжен с позитивным прошлым, т. е. они чувствуют себя моложе при позитивной истории своей жизни, которая может выступать для них ресурсом. Пожилые люди, сохраняя ориентацию на гедонистическое настоящее, становятся уязвимыми по отношению к своему негативному прошлому (чем человек моложе, тем в меньшей степени это определяется его негативным прошлым опытом). Таким образом, груз негативного прошлого старит человека. Современные пожилые люди предпочитают ориентироваться на настоящее, на реализацию в нем.

Значения субъективной оценки здоровья существенно повышаются с возрастом. Субъективный возраст продемонстрировал большое количество корреляций именно в возрастной группе 60–70 лет. Если люди в возрасте 60–70 лет при проблемах со здоровьем в основном чувствуют себя старше и ближе к своему хронологическому возрасту, у людей 40–50 лет подобная тенденция проявляется только в том случае, если здоровье ограничивает их социальную активность. У молодых людей показаны обратные связи. Люди в возрасте 20–30 лет, если состояние здоровья ограничивает их жизнь, наоборот, оценивают себя младше, возможно, из-за чувства беспомощности, т. е. «регрессируют» в возрасте. Необходимо отметить, что никаких корреляционных связей показателей качества здоровья и хронологического возраста в разных группах обнаружено не было (Туганцева, 2012; Сергиенко, 2013). Это свидетельствует о том, что именно возрастная идентификация становится тем важным личностным внутренним маркером в оценке и временной перспективы, и качества своего здоровья, и, как показано в другой работе, возможностей регуляции поведения.

Дальнейший анализ результатов исследования поставил вопрос о существовании индивидуальных вариантов возрастной идентичности. Общие тенденции субъективного восприятия возраста имеют, по сравнению с паспортным возрастом, индивидуальные варианты оценок – занижающей, адекватной и завышающей. Остановимся только на особенностях группы пожилых людей (60–70 лет). В этой возрастной группе выделены две подгруппы: занижающих и адекватно оценивающих свой возраст. Они не отличаются по хронологическому возрасту, но значимо разнятся в оценках всех составляющих субъективного возраста, а также в степени ориентации на некоторые факторы временнóй перспективы, в оценках своего психического и физического здоровья. Заметим, что по численности группы примерно равны (63 человека – занижающие свой возраст – и 60 – адекватно его оценивающие). При дифференцированном анализе субъективного восприятия своего возраста людьми 60–70 лет выяснилось, что сопряженность субъективного возраста только с гедонистическим настоящим характерна для подгруппы, занижающей возраст, а для подгруппы адекватно воспринимающих свой возраст – с негативным прошлым. В то же время корреляции субъективного возраста по всей выборке этого возраста были со всеми переменными. Следовательно, более молодой возраст выступает субъективным регулятором в отношении к временнóй перспективе. У людей, занижающих свой возраст, только биологическая и эмоциональная составляющая субъективного возраста взаимосвязана с факторами здоровья, т. е. ориентирована в оценках здоровья на то, как они себя чувствуют и как выглядят. Адекватно оценивающие свой возраст используют разные ориентиры субъективной идентичности при оценке качества здоровья. Эти особенности не были обнаружены при общем анализе возрастных особенностей субъективного возраста без выделения вариантов восприятия возраста (Сергиенко, Киреева, 2015).