Джулс Эванс - Свобода от контроля. Как выйти за рамки внутренних ограничений

Я пришел к выводу, что в западной культуре сформировалось сложное отношение к экстазу, и это сужает и обедняет наше восприятие реальности. В 1973 году антрополог Эрика Бургиньон провела исследование 488 обществ по всему миру и обнаружила, что в 90 % из них есть институализированные ритуалы для достижения утраты эго [9] Bourguignon, Erika. Religion, Altered States of Consciousness, and Social Change. Columbus: Ohio University Press, 1973. . Западное общество весьма необычно в этом отношении: в нем нет таких ритуалов и нерациональные состояния ума воспринимаются неодобрительно. Все это – последствия Просвещения и перехода от магического взгляда на мир к материалистическому.

При магическом взгляде на мир экстаз – это способ войти в контакт с миром духов. Пространство кишит духами природы, духами мертвых, божествами и божественными энергиями. Вселенная христиан создана Богом и также наполнена доброжелательными и зловредными духовными силами. Человеческая психика в магическом мире «проницаемая»: наше «я», говорит философ Чарльз Тейлор, это шаткое укрытие в лесу, населенном призраками [10] Тейлор, Чарльз. Секулярный век. Москва, ББИ, 2017. . При экстатическом переживании в это укрытие проникают духи. Мы можем стать одержимы злыми силами, но нас также могут вдохновить добрые духи и благословить даром исцеления, творчества или пророчества. Шаман, пророк и художник – это экстатичные посредники между племенем и миром духов, с которым надо поддерживать хорошие отношения. В противном случае эти силы могут уничтожить нас, наслав безумие или природное бедствие, – как бог Дионис уничтожил короля Пенфея в трагедии Еврипида «Вакханки». По сути, в магической Вселенной мы не хозяева себе. Мы – молитвенные дома для божественных сил, и должны научиться впускать в себя только тех из них, кого мы приглашали.

При материалистичном взгляде на мир нет никаких духов или богов. Вселенная – это огромная лава-лампа материи – прекрасная, но неодушевленная, подчиняющаяся механическим законам. Человеческое тело – тоже машина, которая каким-то образом производит сознание в мозге. Духовные объяснения физических или психических явлений невежественны или наивны. В таком лишенном магии мире наши «я» «помещены в буферную зону», если пользоваться выражением Тэйлора, – мы отгорожены от других людей и от природы своей рациональностью. Мы должны научиться контролировать свое «я» и свои импульсы, не задабривать сверхъестественных существ, но скорее зарабатывать одобрение Общественности, которая стала новым богом лишенной магии Вселенной. Общественность наблюдает за нами, и мы всегда должны быть вежливыми и сохранять самоконтроль, если не хотим, чтобы нас посчитали ненадежными или сумасшедшими, высмеяли, подвергли остракизму или изолировали от общества. Мы владеем собой или, по крайней мере, должны стремиться к этому.

Когда западная цивилизация обратилась к материалистическому взгляду на мир, она все больше стала принижать экстатический опыт и сделала рациональность единственной психически здоровой и надежной формой сознания. Сны были воротами для божественных посланий. Сейчас они стали лишь побочными эффектами психических процессов. Видения были сакральными откровениями. Сейчас же они – просто «идолы мозга», по словам философа-материалиста Томаса Гоббса. Начиная с XVI века экстаз все чаще стали называть «исступлением», которое воспринималось как признак психического заболевания – результат перегревшегося мозга или слишком активного воображения [11] Heyd, Michael. Be Sober and Reasonable: The Critique of Enthusiasm in the Seventeenth and Early Eighteenth Centuries. London: Brill, 1995. . Исступление было «анти-я Просвещения» [12] Pocock, J. G. A. Enthusiasm: The Anti-Self of Enlightenment. Huntington Library Quarterly, Vol. 60, No. 1/2. . Оно представляло собой угрозу для рационального, автономного, вежливого и деятельного «я», которое стало идеалом этой эпохи. Горячие приверженцы веры высмеивались в работах Джонатана Свифта, Генри Филдинга и Уильяма Хогарта. Исступление также представляло собой угрозу общественному порядку. По общему мнению, религиозные войны продемонстрировали, какой урон может нанести фанатичная вера. Энциклопедия предупреждала, что «фанатичная религиозность, порожденная беспокойным воображением, разрушает империи». Ради защиты общественного порядка государство должно быть светским и рациональным, а религия не должна присутствовать в общественной сфере, она должна уйти в сферу частного, стать рационализированной и лишенной любого экстатичного пыла. Чем образованнее массы, тем меньше вероятность, что они станут жертвой экстаза. Как писал Адам Смит, «наука есть великое противоядие от яда исступления и суеверия» [13] Смит, Адам. Богатство наций. Бизнеском, 2009. .

Потом, в XIX веке, по мере того как европейский империализм распространялся по миру, викторианские антропологи все больше стали ассоциировать экстатичные состояния с примитивными культурами, представители которых считались менее цивилизованными, менее рациональными и более суеверными и незрелыми, чем западные люди [14] См., например, Тэйлор, Эдвард Бернетт. Примитивные культуры. Политиздат, 1989. .

Поддаться экстазу значило опуститься до их примитивного уровня. Социолог Барбара Эренрейх говорила об этом так: «Суть ума западного человека, особенно мужчины, представителя высшего класса, заключается в его способности сопротивляться заразительному ритму барабанов, заточить себя в крепость эго и рациональности посреди искушающей дикости мира» [15] Ehrenreich, Barbara. Dancingin the Streets: A History of Collective Joy. New York: Metropolitan Books, 2006. . Если вы позволите барабанам соблазнить вас и поддадитесь экстазу, то закончите как Куртц в романе Конрада «Сердце тьмы» – порочным безумцем.

В начале XX века психиатрия пыталась доказать, что экстаз – это физическое заболевание мозга. Французский психиатр Жан-Мартен Шарко утверждал, что экстаз – это одна из стадий «истерии», дегенеративного заболевания мозга, которому подвержены и мужчины, и женщины (но преимущественно женщины). По его убеждению, мистики прошлого, от святой Терезы до Жанны Д’Арк, на самом деле страдали от истерии. Такой перенос экстаза в сферу медицины был частью более широкой политической кампании, проводившейся Шарко и его коллегами, по секуляризации медицины и замещении монахинь в больницах медицинскими сестрами. Шарко не мог похвастаться большим количеством излеченных от истерии женщин, хотя одна из его пациенток, Жанна Авриль, утверждала, что излечилась благодаря танцу – в итоге она стала знаменитой танцовщицей в Мулен Руж. Шарко также не смог найти физического основания истерии. Но в следующем веке западная психиатрия продолжила двигаться в заданном им направлении [16] Есть несколько книг по истории истерии, но моя любимая Taves, Ann. Fits, Trances and Visions: Experiencing Religion and Explaining Experience from Wesley to James. Princeton: Princeton University Press, 1999. . Психиатры крайне враждебно относились и в значительной мере до сих пор относятся к религиозному опыту, и склонны считать необычные переживания, например видения, симптомами нейрофизических патологий, которые нужно подавлять антидепрессантами и препаратами для лечения психотических расстройств.