Джулс Эванс - Свобода от контроля. Как выйти за рамки внутренних ограничений

И мы можем так никогда и не приложить усилий, чтобы превратить моменты озарения в устойчивые привычки. Абрахам Маслоу предупреждал: «Пиковые эмоции могут приходить без какого-либо дальнейшего роста или пользы любого рода, за исключением эффекта удовольствия. Эйфория может быть очень глубокой, но бессодержательной» [29] Цитата по Pytell, Timothy. Transcending the Angel beast: Viktor Frankl and humanistic psychology. Psychoanalytic Psychology, Vol. 23, No. 3, 2006. .

Я задумал эту книгу в виде фестиваля, где каждая глава – это отдельная палатка или зона. Каждая палатка на празднике представляет один из способов, к которым прибегают западные люди для достижения экстаза. Как и на фестивале, где-то вы чувствуете себя как дома, другие палатки покажутся вам странными, но просто зайдите в них и посмотрите, что произойдет. Не все, кого вы встретите, заслуживают доверия, но я попробую указать вам на подозрительных типов. Надеюсь, книга послужит хорошим путеводителем по фестивалю, который поможет найти что-то достойное и при этом избежать опасностей.

Что мы должны все время держать в уме, пока находимся на фестивале, так это совет психоделического гуру шестидесятых Тимоти Лири про «установку и обстановку». «Установка» – это настрой ума или намерение, с которым человек погружается в экстатический опыт. В путешествии за пределы эго вы можете столкнуться как с эйфорическими, так и с пугающими переживаниями, и очень важно сохранять спокойствие и не поддаваться ни одержимости, ни панике. В настоящий момент западная культура подвержена тому, что религиовед Карен Армстронг называет «несбалансированным экстазом»: мы или ужасаемся ему, и такое отношение – это последствие Просвещения, или же маниакально привязываемся к нему, как это происходит в христианских харизматических церквях и в духовности нью-эйдж. Нам нужно научиться встречать все происходящее со спокойствием. Также важно развивать скромность и сострадание. Когда вы выходите за обычные границы своего эго, есть серьезный риск, что вы поддадитесь гордости, и ваше эго станет еще больше. Смиренность поможет нам «заземлить» экстаз, как об этом говорит Армстронг, не даст нам «стать эгоистичными и потакающими своим желаниям и задаст нравственное направление» [30] Armstrong, Karen. Ecstasy gone awry. The Guardian, 23 May 2003. .

Вторая часть в наставлении Лири «установка и обстановка» относится к контексту, в котором происходит экстатический опыт. Обстановка оказывает решающее значение на исход этого опыта, и на то, будет ли он здоровым или токсичным. Мы рассмотрим разнообразные культурные контексты возникновения современного экстаза: начиная от ритуалов нью-эйдж до рок-фестивалей, от харизматических церквей до экстремистских группировок. Вы можете сказать, что это типично постмодернистский подход – своеобразный духовный банджи-джампинг, когда вы лишь мимоходом ныряете в традицию, но не погружаетесь в нее глубоко. Может быть и так. Но передо мной не стоит задача обратить вас в какую-либо религию. Вы сами должны решить, в какой палатке на этом фестивале вы захотите остаться.

Фестиваль начинается со спонтанных экстатических переживаний. Потом мы посмотрим на то, как можно активно искать экстатический опыт и интегрировать его в свою жизнь. Мы исследуем мир экстатического христианства, а потом увидим, как искусство и рок-н-ролл стали альтернативной «церковью для невоцерковленных». Затем мы взглянем на экстаз и секс, наркотики и медитацию, прежде чем перейти к экстазу войны и экстремальных видов спорта. В предпоследней главе речь пойдет о том, как экстатические переживания соединяют нас с природой, а в завершение мы рассмотрим трансгуманизм и представление о том, что технологии позволят нам преодолеть нашу человеческую природу и стать богами.

Я отнюдь не утверждаю, что западная культура должна стать постоянным праздником экстаза. Это было бы опасным эскапизмом, не говоря уже о непрактичности. Экстаз Диониса (греческого бога опьянения) необходимо уравновешивать рациональным скептицизмом Сократа. Без Диониса рациональность Сократа скучна и бездуховна, но без размышлений и практики Сократа экстаз Дионисия – не более чем временный всплеск удовольствия. Только регулярная практика может превратить озарения в привычки. Как сказал буддийский учитель Джек Корнфилд: «После экстаза – стирка» [31] Kornfield, Jack. After the Ecstasy, the Laundry: How the Heart Grows Wise on the Spiritual Journey. New York: Random House, 2001. .

В романе Олдоса Хаксли «Остров» один из героев задается вопросом: «Что важней с точки зрения морали и благоразумия – вакхические оргии или „Республика“? „Никомахова этика“ или пляски корибантов?» На что получает ответ: «Греки были слишком здравомыслящими, чтобы ставить вопрос: или-или. Для них все было: „не только, но также и“. Не только Платон и Аристотель, но также и менады… Мы позаимствовали страницу из старой греческой книги, только и всего».

Сейчас пришла пора отправиться на фестиваль. Давайте подойдем к главному входу, чтобы исследовать спонтанные духовные переживания.

Зимой 1958 года семнадцатилетняя американка Барбара Эренрейх бродила по крошечному городку Лоун Пайн в Калифорнии. Она провела ночь в машине с двумя друзьями, практически не спала и почти ничего не ела несколько дней. Когда солнце поднялось на Сьеррой-Невадой, она оставила спящих в машине у дороги друзей и направилась через пустыню в город. Она шла по пустым улицам, и вдруг:

Мир запламенел жизнью… Не было никаких видений, никаких пророческих голосов или визитов тотемных животных, только это полыхание повсюду. Что-то вошло в меня, а я в него. Это было не пассивное блаженное слияние «со всем», как обещали восточные мистики. Это было яростное столкновение с субстанцией жизни, которая вливалась в меня изо всех вещей сразу… Ничто не могло удержать ее. Везде, внутри и снаружи, все было чересчур. Это можно было бы описать словом «экстаз», но только в том случае, если вы готовы признать, что экстаз – это вовсе не счастье и не эйфория, что он присутствует в муках утраты и может походить на вспышку насилия [32] Ehrenreich, Barbara. Living with a Wild God: A Nonbeliever's Search for the Truth about Everything. New York: Hachette, 2014. .

Этот опыт – или «столкновение», как тогда об этом думала Барбара, – не возник из ниоткуда. На протяжении нескольких лет она уже переживала мгновения диссоциативного поглощения, когда что-то «снимало слой с видимого мира, забирая все значения, суждения, ассоциации, ярлыки и слова», и ей казалось, что она погружается в «невидимую первичную субстанцию, из которой возникает весь знакомый и обусловленный мир». Барбара была подростком-интровертом, часто испытывала подавленность и любила одиночество. Ее отец был алкоголиком, мать демонстрировала суицидальное поведение, и у Барбары было мало друзей и мало парней. Она была поглощена поиском смысла жизни и разрывалась между редуктивным материализмом и романтическим мистицизмом Достоевского и Уитмана.