Ларри Розен - Рассеянный ум

Это пример внутреннего отвлечения, иногда называемый «блужданиями ума». Такие блуждания часто имеют негативное содержание, как явствует из нашего примера [4] M. A. Killingsworth and D. T. Gilbert, “A Wandering Mind Is an Unhappy Mind,” Science , 330, no. 6006 (2010): 932. . Но точно так же нас могут отвлекать внешние факторы. Точно так же бывают внешние отвлечения из-за окружающих зрелищ, звуков и запахов, как описано в следующей ситуации.

Вы слушаете своего друга и вдруг слышите свое имя, произнесенное за соседним столиком. Хотя вы уже слышали его раньше и уверены, что речь идет не о вас, звук вашего имени невольно захватывает внимание и отвлекает его от первоначальной цели .

Точно так же, как и в случае с «блужданиями ума», бесполезная для вас информация может служить внешним отвлекающим фактором. Хотя вам понятно, что это нарушает беседу, и вы твердо намерены игнорировать подобные отвлечения, они все равно проникают в ваш разум и отвлекают внимание от цели, делая вас неудачным собеседником.

Сбои являются другим важным источником целевой интерференции. Их отличие от отвлечений состоит в том, что они происходят, когда вы принимаете решение одновременно заняться решением других задач, даже если вы пытаетесь быстро переключаться между ними. Как и отвлечения, сбои могут иметь внутренние или внешние причины. Давайте ненадолго вернемся к беседе с вашим другом.

Разговор становится менее интересным для вас. Поэтому вы решаете немного отвлечься и частично направить внимание на мысли о том, как начальство оценивает ваши усилия на работе, в то же время стараясь поддерживать непринужденную беседу с другом.

Этот добровольный акт участия в решении вторичной конкурентной задачи и является тем, что называется «внутренним сбоем». Он создает интерференцию, создавая препятствие для вашей цели осмысленного разговора с другом. Подобные сбои часто имеют внешнюю природу.

Увлеченный беседой с другом, вы слышите интересный разговор, который происходит поблизости, и решаете одновременно подслушивать и продолжать свое общение .

«Интерференция» – это общий термин, используемый для описания чего-либо, что сдерживает, препятствует, затрудняет или в целом расстраивает другие процессы.

Такие сбои часто ассоциируются с «многозадачностью», которая определяется как попытка одновременного решения двух или более задач, имеющих независимые цели. Слово «попытка» выбрано потому, что, как мы впоследствии убедимся, многозадачность может быть вашим осознанным выбором, но когда речь идет о реальных процессах, происходящих в вашем мозге, то термин «переключение между задачами» лучше описывает ситуацию.

Интересно, что при целевой интерференции причина отвлечений и сбоев может быть одинаковой. В нашем примере мысли о том, будет ли начальник доволен качеством вашей работы, были источником как внутреннего отвлечения, так и внешнего сбоя. Различие между сбоями и отвлечениями заключается в вашем намерении относительно того, как разобраться с проблемой: вы либо пытаетесь игнорировать навязчивые мысли и сосредоточиться на цели (отвлечение), либо продолжаете размышлять одновременно с разговором, определяя эти мысли как вторичную цель (сбой). Хотя и то и другое является разновидностью целевой интерференции, за ними стоят разные механизмы работы мозга, о чем мы поговорим впоследствии.

Все сложные системы чувствительны к помехам, включая наши ноутбуки, автомобили, авиационную электронику и телескоп Хаббл. Вероятность нарушения рабочих показателей любой системы из-за интерференции соизмерима с ее сложностью. Когда речь идет о человеческом мозге – безусловно, самой сложной системе в известной Вселенной, совсем не удивительно, что он крайне чувствителен к интерференции на разных уровнях. Целевая интерференция так часто встречается в нашей жизни как раз из-за сложности наших целей и врожденных ограничений для их достижения. Наша способность устанавливать высокоуровневые цели, вероятно, представляет собой вершину эволюции человеческого мозга [5] F. Coolidge and T. Wynn, “Executive Functions of the Frontal Lobes and the Evolutionary Ascendancy of Homo Sapiens,” Cambridge Archaeological Journal 11, no. 2 (2001): 255–260; M. Tomasello and E. Herrmann, “Ape and Human Cognition: What’s the Difference?” Current Directions in Psychological Science 19 (2010): 3–8. . Сложные, взаимосвязанные, долгосрочные и часто совместные с другими людьми цели позволяют нам оказывать беспрецедентное влияние на наше взаимодействие с окружающим миром и ориентироваться в его многогранной реальности на основе наших решений, а не рефлекторных реакций на внешние стимулы. Наши впечатляющие способности к постановке целей сделали возможным мощное развитие нашей культуры и общества и позволили нам создавать сложные человеческие феномены, такие как язык, живопись, музыка и технология. Грандиозный размах наших целей создал предпосылки для возникновения целевой интерференции.

Наше мастерство постановки целей обеспечено набором когнитивных способностей, известных как экзекутивные, или исполнительные функции: оценка ситуации, принятие решений, организация и планирование. Но постановка целей – это лишь половина дела. Мы также нуждаемся в специализированных способностях для осуществления этих высоких целей. Наша способность эффективно осуществлять поставленные цели зависит от группы взаимосвязанных когнитивных навыков, которые в этой книге называются когнитивным контролем. Они включают внимание, рабочую память и управление задачами. Обратите внимание, что наша способность ставить комплексные цели не обязательно означает, что мы неизбежно столкнемся с целевой интерференцией. Можно предположить, что наши способности к достижению целей развивались параллельно со способностями к постановке целей, чтобы оказывать противодействие негативному влиянию целевой интерференции. Но, судя по всему, дело было иначе. Навыки когнитивного контроля, необходимые для достижения целей, не развились в такой же степени, как исполнительные функции, необходимые для постановки целей. Фундаментальные ограничения навыков когнитивного контроля у людей не слишком отличаются от наблюдаемых у других приматов, с которыми десятки миллионов лет назад у нас были общие предки [6] S. Inoue and T. Matsuzawa, “Working Memory of Numerals in Chimpanzees,” Current Biology 17, no. 23 (2007): R1004–R1005; N. Kawai and T. Matsuzawa, “Numerical Memory Span in a Chimpanzee,” Nature 403, no. 6765 (2000): 39–40; M. J.-M. Mace, G. Richard, A. Delorme, and M. Fabre-Thorpe, “Rapid Categorization of Natural Scenes in Monkeys: Target Predictability and Processing Speed,” NeuroReport 16, no. 4 (2005): 349–354; S. F. Sands and A. A. Wright, “Monkey and Human Pictorial Memory Scanning,” Science 216, no. 4552 (1982): 1333–1334. .

Наш когнитивный контроль на самом деле довольно ограничен: мы обладаем весьма скромной способностью распределять, разделять и поддерживать внимание, активно держать в уме подробную информацию, оценивать приоритетность и быстро переключаться между разными задачами. Можно лишь предположить, что если бы нейронные процессы, связанные с достижением целей, развились примерно в такой же степени, как наши способности к постановке целей, то мы бы гораздо меньше страдали от целевой интерференции. Если бы мы могли более надежно удерживать в уме больше информации, если бы мы могли накрывать окружающий мир сетью устойчивого внимания, и если бы мы могли одновременно выполнять множество трудных задач, плавно переключаясь между ними, то нас было бы не так легко отвлечь или сбить с толку. Во многих отношениях человек представляет собой древний мозг в высокотехнологичном мире .