Мария Хайнц - Как я научилась быть счастливой, или 17 экспериментов, которые перевернули мою жизнь

1. Невежество – это низшее счастье. Невежественный человек мало чем интересуется: ни внешним миром, ни собой. Он не имеет в жизни больших целей и плывет по течению. В отсутствие созидательной деятельности такие люди склонны к разрушительной. Счастье таких людей порождается сном, ленью и иллюзиями (алкоголь и наркотики). Это счастье на уровне тела.

2. Страсть – это счастье среднего звена, большинства людей. Сначала мы накопим на телевизор, потом на холодильник, потом на машину, а потом на квартиру и тогда мы будем счастливы – это типичный пример счастья страсти. Меркантильной страсти, сопровождающейся завистью, соперничеством, корыстью. В лучшем случае это творчество. “По сравнению с невежеством, стандарт гуны страсти – это шаг в сторону созидания и прогресса. Но поскольку цели в гуне страсти не соответствуют внутренним ценностям души и просто навязываются нам потребительским обществом, они в перспективе ведут к разочарованию и опустошению. Энергия души потрачена на внешние достижения, а сама душа ничего не получила”. Это счастье ума.

3. Благость. Для объяснения настоящего счастья автор статьи приводит цитату из Бхагавад-гиты: «То, что вначале кажется ядом, а в конце становится подобным нектару, состояние, в котором человек достигает самоосознания, называют счастьем в гуне благости» (Бхагавад-гита, 18.39). Овладевать этим счастьем трудно, но именно он помогает нам открыть свое внутреннее «я». Это счастье души.

Приведенная классификация дала мне хороший материал для размышлений. Она включает в себя все из тех систем “как стать счастливым”, про которые я до сих пор читала: и буддийскую (Далай Лама), и позитивную психологию, в частности, М. Селигмана и С.Чиксентмихая) и писателей о счастье (Г.Рубин). Например, добродетели, о которых пишет Селигман, относятся полностью к благости, и до них мы еще доберемся.

Когда я на выходных в тренажерном зале накручивала круги на велосипеде, меня озарило: чтобы понять, что такое счастье, нужно проверить все на своем опыте. Хватит писать о счастье! Пора становиться счастливой!

В следующем посте вы найдете план по изучению невежественного счастья, с него я начну марафон счастья. Уже понятно, что мне придется много спать, есть, пить вино. Вобщем, будет нелегко, но что не сделаешь ради счастья!

Надеюсь, вы присоединитесь ко мне и начнете свой марафон счастья!

Когда родился Саша – наш первенец – я первый раз в жизни спала не больше двух часов кряду несколько дней подряд. Ночные и дневные кормления, боязнь за жизнь малыша, пробуждения из-за всяких осмотров и посещений желающих посмотреть на нас довели меня до ночных кошмаров. Когда я, наконец, на второй день после возвращения из больницы погрузилась в тяжелый, тревожный сон, мне показалось, что чьи-то костлявые руки из стены тянут меня за волосы на улицу. А у нас третий этаж. Мысль, что мой только что рожденный малыш останется без мамы, вызвал приступ нового кошмара. Я стала изо всей силы тянуть себя обратно. И костлявые руки исчезали. Я проснулась и в отчаянье заметила, что проспала всего полчаса и засыпать нет большого смысла, потому что Саша скоро захочет есть. Я лежала на кровати и смотрела на него – такого маленького, беспомощного и ждала, когда он проснется. Но он не просыпался. Лишь когда я закрыла глаза и снова погрузилась в беспокойный сон, из него меня вытянуло шевеление и причмокивание малыша. Я никогда не ждала, пока он заплачет. Прикладывала его к груди и засыпала. Совместный сон стал для меня спасением. Правда к году я перестала высыпаться с Сашей, и отучить его от нашей кровати стоило немало слез. И его, и моих.

Когда родился Даниель, я стала сразу приучать его ко сну в отдельной кроватке, чтобы потом не мучаться при отлучении. Через два месяца, однако, и Даниель понял, что почем, и занял законное место около моей груди. Именно тогда я поняла, что Саша был беспроблемным ребенком, что касалось ночного сна. Он всегда успокаивался рядом со мной. Когда родился Даниель, мой муж первый раз за всю нашу совместную жизнь переехал на ночь из спальной в большую комнату. Все-таки негоже, если у хирурга от недосыпания руки трясутся. Даниель яростно ревел. Я так же яростно качала его на руках, на большом гимнастическом мяче, в автолюльке. Иногда он успокаивался, иногда кричал дальше. Я консультировалась у лучших специалистов по детской психологии и у врачей. Все только разводили руками – животик, перевозбуждение, следите за питанием. Даниель сам следил за своим питанием и до года пил только мое молоко. Потом осторожно начал пробовать, что ела я, и постепенно превратился в прямоходящего малыша с ложкой наперевес. Но спокойный сон нам по-прежнему только снился.

Вобщем, первое, что я решила наладить в своей жизни, стал сон.

– Снова пишешь? – заспанный муж заходит в комнату и с удивлением смотрит на меня, сидящую за компьютером в семь утра.

– Читаю отсутствующую корреспонденцию, – вспоминаю, что муж о моих ожиданиях писем из издательств ничего не знает и быстро исправляюсь. – У меня эксперимент: встаю рано, ложусь, когда захочу спать. Даниель меня в пять утра разбудил, и я решила больше не ложиться. Шесть часов с одним пятнадцатиминутным качанием. Мало, но эксперимент есть эксперимент.

Зеваю.

– Я бы на твоем месте уже сейчас лег. Чего ты себя мучаешь? Тебе же не нужно на работу, как мне!

Он наваливается на дверной проем руками, кладет на них голову и демонстративно храпит. Потом улыбается, подходит ко мне, целует и исчезает в ванной.

Все статьи о правильном сне кричат в один голос, что ложиться нужно до десяти, а вставать – до шести. Я могу себя заставить принять этот режим, но очень сомневаюсь, что надолго. Я всегда была совой. По ночам работала, а утром спала. Именно поэтому раннее вставание детей я воспринимала, как сова бы восприняла рождение у нее жаворонков. Но эксперимент есть эксперимент, и я креплюсь.

Смотрю на часы – семь утра, а состояние такое, будто час ночи. Иду посмотреть на детей. Саша сладко спит. Прикрываю его одеялом. Даниель лежит на нашей кровати и причмокивает. Скоро проснется. Полежу немного рядом с ним.

К жизни меня возвращает удар чего-то объемного и твердого в правый глаз. Я взвываю от боли и теперь знаю, что чувствуют боксеры при нокауте. Внутри все горит от гнева. Жалею, что я не на ринге, а всего лишь в кровати с годовалым ребенком. Очень хочется дать сдачи. Даниель улыбается. Для него это всего лишь игра: падать назад на маму из положения сидя.

– Мама, принести пакет со льдом? – слышу голос Саши.

– Ты тоже уже проснулся? – я держусь за ушибленное место и смотрю на старшего. Какой же он красивый у нас получился! Боль сразу отступает.