Туптен Джинпа - Храброе сердце. Как сочувствие может преобразить вашу жизнь

Насколько глубоко в наше раннее детство уходят корни доброты и заботы? Психологи Феликс Варнекен и Майкл Томаселло исследовали этот вопрос экспериментально. Они хотели выяснить, есть ли у малышей (от четырнадцати до восемнадцати месяцев) готовность к оказанию помощи друг другу и окружающим. Например, экспериментатор развешивал полотенца на бельевой веревке, случайно ронял прищепку и притворялся, что не может до нее дотянуться. В другом сценарии он пытался поместить стопку журналов внутрь шкафа, но делал вид, что не может открыть дверцу с занятыми руками. В обоих случаях почти все дети реагировали на возникшую ситуацию и пытались помочь. В других исследованиях Варнекен и Томаселло обнаружили, что дети хотели прийти на выручку, даже если это было связано с определенными трудностями и прерывало их игры!

При этом они выяснили, что вознаграждение детей непродуктивно. Такие дети впоследствии были менее склонны помогать, чем не награжденные.

Кроме того, младенцы в возрасте шести месяцев демонстрировали явное предпочтение игрушкам, которые делают возможным проявление и оказание помощи, а не уклонение от нее. Если бы этот аргумент был у меня во время споров в Кембридже!

Я и сам наблюдал нечто подобное у своих собственных детей. Когда моей старшей дочери Кхандо было около пятнадцати месяцев, её дед страдал от болей в тазобедренном суставе и ждал операции. Он не мог ходить без трости, а чтобы уменьшить боль, часто лежал на кровати. Кхандо сама приносила ему палку, как только замечала, что ему нужно встать и куда-то пойти.

Все это свидетельствует о следующем: способность к сопереживанию, состраданию, доброте и альтруистическому поведению является врожденной, а не приобретается при социализации или под воздействием определенной культурной среды. В результате социализации мы как раз начинаем отличать тех, кто достоин нашей доброты, от тех, кто её недостоин. Поэтому Руссо был прав, что общество оказывает разлагающее влияние на чистый инстинкт ребенка к проявлению сердечности. Известный пионер в исследованиях медитации Ричард Дэвидсон сказал про естественную способность к состраданию или к овладению языком: если человек не сталкивался с сочувствием (или с языком) в годы своего формирования, то эта способность может остаться неразвитой и невыраженной.

Эмпатия – это чувство, возникающее по отношению к другим людям (или испытываемое вместе с ними), и понимание чувств иных людей. Например, когда мы оказываемся свидетелями страданий другого человека, сострадание проистекает из желания и готовности прекратить его мучения. В сострадании намного больше возможностей, чем в простой эмпатической реакции на ситуацию. Доброта – это выражение сострадания посредством помощи, основной формы альтруизма. Сострадание – это то, что позволяет этой реакции проявиться в виде доброты.

Большинство из нас когда-то на себе испытали силу доброты или сострадания – мы ощущали доброжелательность других людей (как это было с моим дядей Пенпой) или сами были источником доброты для кого-то другого. Это могли быть простая улыбка и поощрительный кивок коллеги, когда нам было необходимо признание, или это был друг, который с терпением выслушивал наш рассказ о своих разочарованиях. Или полученный в критической ситуации мудрый совет беспокоящегося о нас учителя, или любящие объятия супруги, когда мы испытали поражение, или просто чья-то помощь в трудные времена. Когда лучи доброты касаются нас, мы всегда расслабляемся, чувствуем себя признанными, ценимыми и уверенными. Однако часто забываем, что надо быть добрыми и самим, или не ценим чужое участие. Всегда есть помощь родителей своим детям, а они потом заботятся о пожилой матери и постаревшем отце. Или работа медицинских работников, обслуживающих своих пациентов, или учителей, опекающих детей со всего мира.

Помощь настолько вездесуща, что мы воспринимаем её как должное. Или думаем о доброте как о приятном, но несущественном дополнении к жизни, своего рода роскоши, на которую кто-то готов потратить время и энергию. А на самом деле наше здоровье, счастье и весь наш мир зависят от доброты – принимаемой и отдаваемой нами самими.

Скорее всего, очень многие считают себя сострадательными. Когда вы читаете эту книгу, то можете даже сказать, что сострадание вообще является важной частью вашей личности. Но это говорит лишь о том, что у большинства из нас есть определенные соображения о сострадании. Пока мы не начнем работать над ним, не начнем менять свои привычки, пока не сделаем сострадание активной силой в своей жизни, мы не сможем испытать подлинного сочувствия, столкнувшись с болью или бедствием близких или совсем посторонних людей. Всё это будет не более чем автоматической реакцией на определенные возбудители. Если мы всё так и оставим, то не сумеем использовать преобразующую силу сострадания.

Вы можете вспомнить человека из своей собственной жизни, который стал воплощением доброты для вас лично – так что даже мысль о нем наполняет вас благодарностью и радостью? Это мог быть учитель, который мягко направлял вас в школе и помог узнать ваши сильные стороны. Или верный друг, который защитил и прикрыл вашу спину, или родители, которые были опорой, пока вы росли. Если воспоминание о конкретном человеке не появляется немедленно – оставьте этот вопрос открытым и подумайте над ним позже.

Почему доброта других, особенно в критический момент жизни, оставляет в сознании такой глубокий отпечаток? Да потому, что такой поступок затрагивает нас на самом глубоком уровне гуманности – именно там, где мы более всего люди, где мы сильнее всего ощущаем потребность в доброте и близости. Несложно увидеть, что все мы извлекаем пользу из доброты других людей, но не все – одинаково. От нашей собственной сострадательности зависит, как мы сможем использовать чужую помощь. Группа ученых из Сан-Франциско провела исследование, в котором участвовали пятьдесят девять женщин. Они заполняли специальную анкету, по которой определялся их индивидуальный уровень сострадательности. Затем их случайным образом разделили на две группы. Через неделю после анкетирования участницы эксперимента были приглашены в лабораторию, где им предложили сделать три вещи: выступить с речью, пройти собеседование и решить математическую задачу. Каждой участнице давалось пять минут для подготовки к выступлению, причем в это время у них измеряли активность головного мозга и некоторые функции тела с помощью электроэнцефалографа и других приборов. При этом женщин одной группы экспериментаторы поддерживали положительными замечаниями – например, у вас всё отлично, улыбались, кивали в знак согласия и одобрительно жестикулировали. Ко второй группе они не проявляли никакой положительной реакции.