Елена Чуйко - Как легко с ребенком от 0 до 3 лет

Приблизительно за три часа до начала родов приехали тесть и теща. Они гуляли под окнами и весело посылали Лене воздушные поцелуи. Конечно же, жене было очень приятно, что ее родители бросили все дела и караулили под окнами роддома в ожидании чуда, которое вот-вот появится на свет.

Роды продолжались, я тихо сидел в самом дальнем и темном углу, врач и акушер были заняты тем, что давали моей жене рекомендации, как и когда ей необходимо тужиться. Акушер постоянно кричала: «Какай! Какай!», что меня ничуть не смущало. В какой-то момент в палату зашла медсестра и сразу же направилась ко мне. Она поинтересовалась, как меня зовут и, услышав, что я Александр Чуйко, попросила проследовать за ней. Заинтригованный и недоумевающий я вышел из родильной палаты. Оказалось, что родители жены уже сидят в холе роддома и им ужасно интересно, как обстоят дела у их дочери. Я сказал, что все хорошо, она уже рожает, и скрылся в тени больничного коридора. Пока я шел к палате, все время думал над тем, что же они хотели от меня услышать, ведь и так ясно, что Лена рожает, ведь это роддом. Мы им СМСки отправили с соответствующим текстом, так зачем было срывать меня с места, а вдруг Лене опять захочется пить. К палате я летел со всех ног. Открыв дверь, я увидел нечто такое, чего не забуду еще очень долго. Можно сказать, что я увидел нашего ребенка раньше, чем сама Лена. Койка, на которой она рожала, стояла таким образом, что ноги Лены были направлены прямо в сторону двери. И когда я открыл дверь, то увидел маленькую пушистую головку. Самое интересное, что врач еще за час до появления этой головенки на свет знал, что она пушистая. И для этого ему не понадобилось УЗИ. Думаю, вы меня поняли. Не могу сказать, что я надолго застыл, когда увидел частичку своей дочери, но мне показалось, что за время моего созерцания Лена успела почувствовать себя неловко. На самом деле так и было, она сама мне об этом рассказала через несколько дней. Прошло еще минут пятнадцать, и наша малышка явилась в мир. Я был счастлив, жена тоже! Это мгновение было самым восхитительным в нашей жизни, ведь мы впервые стали родителями. Подарить жизнь другому человеку, это воистину прекрасно, тем более что мы с женой так любим друг друга! Не хочется только вспомнить уговоры моей мамочки, советовавшей нам стимулировать роды, занявшись любовью, при том, что Лене за месяц до предполагаемой даты их начала врачи категорически запретили любовные утехи. Я настолько люблю свою супругу, что задвинул личные потребности и желания в самый дальний угол и поставил во главу наших отношений заботу о плоде совместной любви. Говорить о том мгновении, когда наша дочь родилась, я могу часами, но так случилось, что буквально через мгновение наша радость сменилась тревогой. Дочурка дышала очень слабо и поэтому не могла даже закричать. Я всячески подбадривал Лену, говорил ей, что это нормально, все дети так делают, а сам в это время держал кислородную маску возле маленького личика. Прошел час, лучше ей не становилось, и нашу девочку отвезли в реанимацию. Слава Господу Богу, что мы рожали именно в той единственной больнице в городе, в которой была реанимация. И как бы не ругали мы политиков, но эта самая реанимация была построена на деньги одного из известных политических деятелей. Реанимация и Господь Бог спасли нашу дочь и спасают сотни детей по всему миру. Нашу дочь забрали врачи-реаниматологи, а нам сказали прийти к ней через 3 часа. Для нас с женой выделили палату, сказать, что она была маленькой, это ничего не сказать. Она была просто крохотной, но в тот момент меня это мало заботило. Мы думали только о дочке. После того как мы устроились в палате, жена попыталась принять душ, но в роддоме отключили воду. По счастливой случайности я взял с собой пять литров питьевой воды. Мы подогрели воду в электрическом чайнике и общими усилиями привели Лену в порядок, после чего и отправились в реанимацию к дочке. Конечно же, нам было больно тогда на нее смотреть, и мы стараемся об этом не вспоминать, поэтому я буду немногословен. Дочка находилась под огромным колпаком, в котором поддерживалась оптимальная температура и содержание кислорода. С первого дня она боролась за свою жизнь, постоянно выдергивая зловредные трубки, которые врачи вставляли ей в вены. Мы приходили к дочурке каждые три часа, приносили ей сцеженное молоко, которое доставалось не без труда. Довольно странно, что ни одна из медсестер не умела правильно сцеживать грудное молоко, и все они делали это ужасно больно. Сцеживание превращалось в муку. И только через несколько дней нас навестил врач, который принимал роды, и показал, наконец, как правильно это делать. При этом врач был мужчина, только он знал, как это делается безболезненно! Конечно же, мы с женой очень благодарны ему за все то, что он для нас сделал. Обычно из этого роддома рожениц выписывают через три дня, но мы через три дня только получили разрешение на то, чтобы доченьку перевели в нашу палату. В то самое утро, когда врачи собирались перевести ее к нам в палату, мы об этом еще не знали, жене должны были делать флюорографию. Несколько недавно родивших женщин, моя жена и я отправились в соседний корпус больницы. У входа в здание я чуть не подрался с мужчиной, который курил возле больницы. Далее мы поднялись на последний, кажется, это был десятый этаж, и тут женщина, которая делала снимки, вдруг заявила, что рентген сломался, но она может сделать снимок на старом аппарате. Когда рентгенолог меняла кассеты в старом аппарате, я ей здорово помог с тяжелой конструкцией, и она, видимо из чувства благодарности, сказала, что если у меня есть такая возможность, то лучше будет увезти жену в другую больницу и сделать снимок там. Причиной тому является высокий уровень облучения, исходящего от старого аппарата. По нашим законам матери не отдают в роддоме ребенка до тех пор, пока она не пройдет флюорографию. Поэтому у остальных рожениц выбор был невелик, ведь у них не было под рукой мужа, который ходил бы за ними как джин, исполняющий все пожелания. У моей супруги такой джин был, и уже через час мы вернулись в роддом с заключением врача о пройденной флюорографии.

Вообще я считаю, что присутствие мужа в роддоме обязательно. Пускай у меня не было подушки, и я клал под голову рулон бумажных полотенец, пускай мы жили в самой душной палате во всем роддоме, а душ у нас был общий с еще одной палатой. Не страшно, что мои тапки от жары смердели как дохлый скунс, и мне приходилось на ночь заворачивать их в пакет, главное, что я был рядом со своей женой, и так ей было намного спокойнее. Хоть как-то, но я контролировал ситуацию. Когда моей дочери среди ночи были нужны шприцы и бутылочка, я бегал по дежурным аптекам. Когда жене понадобился молокоотсос, я поздним вечером носился по округе в его поисках. Если вы когда-либо пользовались молокоотсосом, то знаете, что ужасно неудобно самостоятельно добывать молоко с его помощью, намного проще, если это делает кто-то, кто сидит напротив. Конечно же, я принимал в этом процессе активное участие. Особенно неловко мы себя чувствовали, когда использовали молокоотсос в три часа ночи, а он при этом издавал слышимый на всем этаже пронзительный громкий свист, который мог разбудить кого угодно.