Александр Донцов - Феномен зависти. Homo invidens?

Кроме вполне литературных значений «желание» и «ненависть к преуспевшему», в разговорной речи envie может означать заусеницу, т. е. задравшуюся кожицу у основания ногтя. Как отмечено в одном из солидных словарей, филологически объяснить происхождение такого наименования достаточно сложно. Показательно, смысловое сближение зависти с лоскутками кожи вокруг ногтей характерно и для русского, и для немецкого языка. Возможно, подобная связь образовалась благодаря ассоциации каждому известных уколов зависти с любому же знакомым ощущением острой боли при плохо удавшейся попытке оторвать эти саднящие махры кожи. Вторая семантическая деталь – использование envie для наименования специфических острых желаний беременных женщин. Эти желания, особенно если они не удовлетворены и потому надолго приковали мысли и воображение беременной, способны, согласно французским народным поверьям, оставить специфические родимые пятна на коже новорожденного. Причем родимое пятно называется тем же словом, что и «вызвавшее» его желание – envie. Как сообщает «Исторический словарь французского языка» [38] Dictionnaire historique de la langue française. Paris: Dictionnaires Le Robert: 1992. С. 665. , местоположение, размер и цвет подобных родимых пятен молва накрепко связывает со спецификой пристрастий и впечатлений беременной женщины. Говорят, к примеру, красные пятна на коже младенца – следствие испуга будущей матери при виде пожара или крови, коричневые спровоцированы неумеренной тягой к кофе, лиловые – неуемной, но не реализованной потребностью в вине и т. д. и т. п. Не берусь, читатель, всерьез оценивать роль фантазий и пристрастий беременных женщин в развитии плода, но этот суеверно-народный образ зависти – желания матери, оставляющие неустранимый след на потомках, произвел на меня впечатление. А на вас?

Если да, мы с вами в неплохой компании. По свидетельству Ж. Варио, проследившего истоки данного верования [39] Variot G. Origine des préjugés populaires sur les envies // Bulletins de la Société d’antropologie de Paris. IV Série, tome 2. 1891. , его разделяли отец медицины Гиппократ, друг Марка Аврелия знаменитый врач Гален, Плиний Старший, Плутарх и другие знаменитости греческой и римской античности. И это не считая плеяды средневековых мыслителей, включая основателя новоевропейской философии Рене Декарта (1596–1650). В трактате «Страсти души» Декарт пишет, что у завистливых людей «обыкновенно бывает свинцовый цвет лица, т. е. бледный, смесь желтого с черным, точно при ушибе, почему зависть по латыни называется livor» [40] Декарт Р. Страсти души // Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках, и другие философские работы. М., 2011. С. 323. . По неистребимой привычке все проверять посмотрел в словарь. Livor действительно переводится как зависть и недоброжелательство. Но другое значение этого слова – синяк, синее пятно. Не буду пересказывать аргументы Декарта о разлитии желтой и черной желчи по венам омрачающего радость окружающих завистника. Философ и сам осмотрительно оговаривается, что «нельзя считать завистливыми всех тех, у кого такой цвет лица» [41] Декарт Р. Указ. соч. С. 323. , разве что страсть была очень сильной и продолжительной. Естественно-научная архаика трактовки вызванных завистью дефектов пигментации поразила ненамеренным соответствием библейской интерпретации пятна как символа нечистоты, порока, осквернения (Лев. 13) [42] Пятно // Словарь библейских образов. СПб., 2008. . Как видим, сама семантика слова «зависть» внутренне связана с моральной оценкой обозначаемого феномена.

Знакомство с этимологией и семантикой английской зависти – envy неожиданностей не принесло: слово заимствовано англичанами у французов во второй половине XIII в., латинский первоисточник – тот же, используется для обозначения уже известного аффективного коктейля из обиды и неприязни, вызванных созерцанием чьего-то превосходства, антипатии к счастливчику, желания обладать теми же достоинствами или же лишить другого его преимуществ [43] См.: Oxford English Dictionary, 1933; Webster's Third New International Dictionary of the English Language, 1961; Webster’s Revised Unabridged Dictionary, 1996; American Heritage Dictionary of the English Language, 2006. . Специфической особенностью английского термина – по сравнению с его русским и отчасти французским эквивалентами – является, пожалуй, близость слову «ревность» (jealousy). Различие зависти и ревности более отчетливо в русском и французском языках. Так, существующее с XI в. древнерусское слово «ровьнъ» – происхождение неясно, по одной из версий его связывают с глаголом «реветь», – от которого произошла ревность, первоначально означало «усердие», «рвение», «соревнование» и «зависть» [44] Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. Т. 2. М., 2007. С. 105. . Прилежного и старательного работника можно и сегодня охарактеризовать как ревностно относящегося к своим обязанностям, но уже в первые десятилетия ХХ в. подобное значение глагола «ревновать» словарь под редакцией Д.Н. Ушакова определял как старинное [45] Толковый словарь русского языка: В 4 т. Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. III. М., 1939. С. 1310. . И хотя тот же словарь вторым значением слова «ревность» называет «боязнь чужого успеха, опасение, что другой сделает лучше, мучительное желание безраздельно владеть чем-нибудь», соответствующее по смыслу значение глагола «ревновать» (здесь – завидовать) также дает с пометкой старинное [46] Толковый словарь русского языка: В 4 т. Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. III. С. 1310. . Изданный в 2007 г. «Толковый словарь русского языка» под редакцией Н.Ю. Шведовой, толкуя «ревность» и «ревновать», о зависти не упоминает вовсе. Доминирующим в их трактовке остался мотив соперничества, вызванного «сомнениями в чьей-либо верности, любви» [47] Толковый словарь русского языка. Отв. ред. Н.Ю. Шведова. М., 2007. . Здесь этимологи предлагают вспомнить латинское rivalis – «соперник в любви», – старшим значением которого является «пользующийся водой из того же ручья».

Возникшее во французском языке в XII в., слово jalousie (ревность) в современных толковых словарях определяется как, во-первых, «пылкая и беспокойная привязанность», во-вторых, «неприязненное чувство, возникающее при лицезрении другого, пользующегося бо́льшими, чем мы, или недоступными нам преимуществами, которыми нам хотелось владеть единолично, опасения, что желаемые блага придется делить или даже уступить кому-нибудь», в-третьих, «страдания, рожденные муками любви, когда стремление безраздельно обладать любимым человеком сопровождается сомнениями в его верности или уверенностью в неверности» [48] Le Petit Robert de la langue française. Paris, 2007. . Точного русского аналога первому значению jalousie я не нашел, второе соответствует нашему соперничеству, которое всегда отягощено досадой на отсутствие явного первенства. Третье же значение – ревность в чистом виде, как ее испытали Отелло, Катерина Измайлова и миллионы других, не удостоившихся внимания литературных классиков. Конечно, во всех упомянутых значениях jalousi можно увидеть элементы зависти, но синонимами «зависть» и «ревность» во французском языке не являются. Их соотношение неплохо иллюстрирует пока не названный, самый молодой (середина XVI в.) смысл слова «jalousie». Да, читатель, вы верно догадались – это жалюзи, штора из деревянных, металлических и иных жестких пластин, сквозь которые можно смотреть, оставаясь невидимым. Опуская жалюзи, мы защищаемся не только от чрезмерно яркого полуденного солнца, но и нескромных посторонних взглядов. Мы не желаем делиться с чужими даже видом близких нам людей и вещей. Мы ревнуем, ведь любопытство прохожего у открытого освещенного окна может обернуться и насмешкой, и завистью.