Владимир Русалов - Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования

Естественно, что здесь важную роль играет не факт принадлежности признака к уровню – морфологическому, биохимическому или поведенческому, а факт принадлежности признака к той или иной врожденной программе, поскольку наследуется не признак как таковой, a программа, в которую включен этот признак. Если признак – поведенческий, биохимический, морфологический – включен в программу, имеющую важное биологическое эволюционное приспособительное значение, то он может иметь значительно больший генетический контроль, чем признак, не включенный в систему прогрессивной эволюции.

Существование врожденных программ, кроме тех, которые названы выше, отмечается в настоящее время многими исследователями. Например, А. Томас, С. Чесс и Г. Бирч говорят о существовании, по крайней мере, 9 врожденных тенденций, которые имеются у каждого человека от рождения и которые могут рассматриваться как базовая матрица темперамента для будущей личности (Thomas et al., 1968). Это:

1) уровень и степень моторной активности;

2) ритмичность действий;

3) приближение или избегание нового человека или объекта;

4) адаптивность к изменяющимся условиям среды;

5) чувствительность к стимулам;

6) интенсивность реакции;

7) общее настроение;

8) отвлекаемость;

9) настойчивость.

С точки зрения развиваемой нами специальной теории индивидуальности, наибольший интерес для практики должны иметь именно те признаки, которые отражают врожденные программы поведения, а не отдельные морфологические, биохимические, нейрофизиологические или поведенческие признаки, взятые сами по себе. В этой связи мы должны быть нацелены не на поиск отдельных, высоко наследуемых признаков, а на поиск наследуемых программ.

Мы полагаем, что изучение наследования формальных признаков психики, другими словами темперамента, имеет для нас большее значение, чем изучение наследования какого-то отдельного морфологического или нейрофизиологического признака, поскольку, как мы установили ранее, темперамент включает в себя все нижележащие биологические свойства. Темперамент – это не просто отдельный признак, это – обобщенный признак, это – сложная психобиологическая категория, куда включаются и морфологические, и биохимические, и нейрофизиологические особенности. Именно поэтому доказательство наследуемости темперамента является для нас более весомым и более важным.

Отметим, что в настоящее время существует огромное количество работ, доказывающих высокую наследуемость тех или иных черт темперамента. В частности, в исследованиях, проведенных в нашей лаборатории, показана высокая наследуемость пластичности темперамента. В работах Басса и Пломина установлена высокая наследуемость активности, экстравертированности и эмоциональности (Buss, Plomin, 1975).

Говоря о врожденных программах поведения человека, мы понимаем условный характер этого названия. Реально же мы, как и другие исследователи, оперируем не программами, а теми или иными отдельными признаками, теми или иными свойствами, теми или иными характеристиками. В системе природно обусловленных свойств индивидуальности особое место в школе Теплова-Небылицына продолжают занимать свойства нервной системы.

Кратко рассмотрим, в каком состоянии находится сейчас сама теория свойств нервной системы и методический аппарат, направленный на измерения свойств нервной системы (Русалов, 1979–1989). Дело в том, что три исходных свойства нервной системы, которые были предложены И. П. Павловым, – сила, подвижность, уравновешенность – в результате многочисленных исследований, проведенных в школе Теплова-Небылицына, были продифференцированы, по крайней мере, до 15 свойств нервной системы. Было показано существование силы нервной системы как по возбуждению, так и по торможению; подвижности как по возбуждению, так и по торможению; лабильности, динамичности, концентрированности по возбуждению и по торможению, а также существование баланса по каждому из этих свойств. Более того, был открыт ряд свойств, например активированность (Голубева, 1980).

В дальнейшем проблема свойств нервной системы еще более усложнилась тем, что было показано, что свойства нервной системы, измеряемые с помощью существующего методического аппарата, сильно отличаются в различных анализаторах мозга человека. Например, сила возбуждения в зрительном анализаторе может совершенно не коррелировать с силой в слуховом анализаторе и т. д.

Возникшая проблема парциальности была решена нами следующим образом. Было высказано предположение о существовании трех уровней свойств нервной системы. Первый охватывает свойства отдельных нервных элементов. Стали говорить о силе, лабильности, концентрированности и т. д. отдельного нейрона в той или иной мозговой структуре. Второй уровень описывает свойства больших или малых структур мозга – свойства лобного отдела, свойства зрительной коры, свойства полушарий и т. д. Третий уровень охватывает свойства всего мозга в целом, так называемые интегральные свойства нервной системы.

В результате исследований было открыто существование, по крайней мере, четырех интегральных свойств:

1) пространственно-временной синхронизации ЭЭГ-процессов;

2) неспецифической активированности, выраженной в медленных ритмах ЭЭГ;

3) стохастичности нейронных сетей мозга, выраженной в вариабельности вызванных потенциалов;

4) неспецифической активированности, проявляемой в бета-2-активности.

Нами уже хорошо изучены конкретные характеристики этих свойств, показана их связь с теми или иными поведенческими проявлениями. В качестве примера назову лишь связь свойства синхронизации ЭЭГ-активности со скоростью психических процессов. Чем выше синхронизация, тем быстрее наблюдается извлечение информации из памяти, тем более высокий индивидуальный темп поведения отмечается у человека. Более высокий уровень стохастичности нейронных сетей мозга (по вариабельности вызванных потенциалов) сочетается с более выраженной пластичностью поведения (Русалов, Калашников, 1988).

К сожалению, в этих исследованиях мы оперируем отдельными, хотя и сложными, признаками или свойствами, а не программами поведения. Нам предстоит еще сделать переход к программному описанию природных характеристик человека. Так, анализируя ЭЭГ, мы пытаемся уже использовать не отдельные характеристики (частоту альфа-ритма, амплитуду, альфа-индекс и т. д.), а их совокупность, составляющую целую программу. Смысл нашей процедуры заключается в том, что все многообразие биоэлектрической активности мозга мы пытаемся свести с помощью современных математических методов сегментации к определенному количеству первичных элементов, за которыми стоят определенные нейрофизиологические программы. Каждый такой первичный элемент представляет собой как бы букву индивидуального алфавита биоэлектрической активности. Показано, что в популяции человека существует от 2 до 6 таких «букв», или нейрофункциональных программ. У конкретного человека их может быть две, три, четыре, пять или даже шесть. Причем у каждого человека существует строго заданное, свойственное только ему количество таких нейрофункциональных программ, и, какой бы деятельностью человек ни занимался, у него не возникают новые программы, а происходит переключение, перекомбинация уже существующих программ. Показано, что чем больше у человека врожденных программ ЭЭГ, тем более выражена у него пластичность как черта темперамента (Бодунов, 1985).