Владимир Русалов - Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования

В соответствии с установками Тепловско-Небылицынской школы к индивидуально-психологическим различиям следует относить не все вариации психического, не все различия, а только те различия в психике и поведении людей, которые являются устойчивыми и не зависят или зависят минимально от условий наблюдения и ситуации. Об индивидуально-психологических различиях мы судим, наблюдая и анализируя индивидуальное поведение одного человека в определенной ситуации, сравнивая его с поведением других людей в той же ситуации.

Нередко мы опираемся на самоотчеты и самооценки поведения самих наблюдаемых. Однако является ли наше «восприятие» поведения других людей и их «самовосприятие» своего поведения надежным источником информации об устойчивых индивидуально-психологических различиях? Согласно теориям каузальной атрибуции, наблюдатель (другое лицо) и действующее лицо (испытуемый) опираются на те же признаки внешнего поведения, но называют совершенно разные (часто противоположные) причины, лежащие в основе совершенного поведения. Наблюдатель пытается, как правило, объяснить поведение действующего лица внутренними причинами (мотивами, способностями и т. д.), в то время как само действующее лицо чаще называет причины, связанные с требованиями ситуации (Bern, 1972; Heider, 1958; Jones, Nisbelt, 1971; Kelley, 1972–1973; Nisbelt, Wilson, 1977).

Не вдаваясь в подробный анализ результатов атрибутивного подхода к изучению «восприятия» и «самовосприятия» причин индивидуального поведения, отметим лишь главный факт. Индивидуальное поведение, понимаемое нами широко, как совокупность всех биохимических, вегетативных, электрофизиологических и моторных проявлений, рассматривается наблюдателем и самим действующим лицом как нечто внешнее, поверхностное и часто искажающее истинное содержание и смысл самого поведения. Не случайно поэтому поведение человека как таковое, со всем его богатством моторных и вегетативных проявлений, практически не было предметом тщательного исследования классической психологии индивидуальных различий. Изучение природных (биологических) компонентов индивидуального поведения стало предметом особого научного направления – дифференциальной психофизиологии.

Традиционная психология индивидуальных различий основное свое внимание направила на изучение уже сформировавшихся, скрытых за «фасадом» внешне наблюдаемого поведения индивидуальных вариаций знаний, умений, способностей, смыслов, переживаний, мотивов, целей и других предположительно устойчивых внутренних содержательных структур индивидуальности, а в последние годы и на изучение ситуаций, в которых эта индивидуальность действует.

Представления о существовании у человека внутренних устойчивых структур индивидуальности как основы психологии индивидуальных различий были подвергнуты резкой критике как с методологических, так и с экспериментальных позиций (Lewin, 1948; Mischel, 1968). Так, еще К. Левин утверждал, что психология индивидуальных различий использует ложные понятия и метафизическую логику Аристотеля, уподобляя их представлениям о «стабильности» физических объектов. По его мнению, в основе реального индивидуального поведения человека лежат не некие внутренние устойчивые черты личности, а временные состояния, вызванные целостностью конкретной реальной ситуации (Lewin, 1948). У. Мишель проанализировал многочисленные экспериментальные работы и показал, что корреляция между чертами личности в различных ситуациях не превышала 0,30. Полученные данные вступали в явное противоречие с представлением об устойчивости внутренних детерминант индивидуального поведения человека. По мнению У. Мишеля, причина низких корреляций заложена не в слабой технической (или методической) стороне исследований, а в действительно низкой устойчивости самих психологических структур личности, или индивидуальности (Mischel, 1968).

Если принять определение индивидуально-психологических различий как таких различий в психике и поведении людей, которые являются устойчивыми и не зависят или зависят минимально от условий наблюдения и ситуации, то не противоречит ли это определение конкретным экспериментальным данным о чрезвычайно низкой устойчивости структуры личности? Не занимается ли Тепловско-Небылицынская школа изучением тех индивидуальных различий, которых реально не существует? Мы полагаем, что основная причина противоречий лежит, по-видимому, в том, что Тепловско-Небылицынская школа подходит к изучению индивидуальных различий в терминах поведения, в то время как у Мишеля и его последователей индивидуальные различия исследуются в терминах внутренних содержательно-смысловых структур, или черт личности.

Доминирование в дифференциальной психологии «предметно-содержательного» подхода к оценке индивидуально-психологических различий, игнорирующего объективно наблюдаемое поведение, порождало и порождает в психологии индивидуальных различий огромное количество метафор, красноречивых описаний внутренних структур, граней, аспектов, особенностей, так называемых черт личности и т. д., по которым предполагается, что одни люди должны отличаться от других. Но если эти структуры, аспекты, черты и т. д. индивидуальности неустойчивы внутри одного человека, то как можно измерить различие между ними у разных людей? С другой стороны, изучение особенностей поведения человека с подключением любого набора биологических показателей без учета внутренних мотивов и целей лишает исследователя понимания реальной роли этих показателей в реальной жизнедеятельности человека.

Очевидно, что для снятия этого противоречия нам необходимо разработать такую концептуальную модель, которая бы объединяла в единое целое внутреннее «содержание» и внешне наблюдаемые особенности «поведения». Основу такой модели, объединяющей содержательные структуры индивидуальности и особенности поведения, можно найти в теории П. К. Анохина и его последователей о функциональной системе как элементарном поведенческом акте, или простейшей единице поведения (Анохин, 1968; Швырков, 1978). Однако следует подчеркнуть, что представления П. К. Анохина могут служить лишь основой этой модели. Согласно Анохину, каждый поведенческий акт организуется и реализуется как иерархия функциональных систем, в которых начальные (мотивационные) и конечные (исполнительные) звенья жестко связаны в одну органическую систему (Анохин, 1968). В представлении П. К. Анохина не отражено, каким образом получается, что внешне наблюдаемое поведение человека оказывается не связанным, или слабо связанным, или же нередко противоположно связанным с его мотивационным содержанием.

В представлениях П. К. Анохина не раскрыто, каким образом, с помощью каких механизмов происходит диссоциация «содержательных» и внешне наблюдаемых «поведенческих» индивидуальных особенностей. Концепция П. К. Анохина, тем не менее, позволяет наметить возможные ориентиры того, как происходит такая диссоциация. Изначально, т. е. от рождения, индивидуально-биологические свойства человека организованы в определенную метафункциональную систему, цель которой – максимальная реализация генетического потенциала человека. И следовательно, «внутреннее», на которое действует «внешнее», выступает уже не только в виде пассивных условий, но и в виде активных структур, программ, факторов и причин индивидуального поведения.