Владимир Русалов - Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования

По мнению П. К. Анохина, многое из того, что считается специфически человеческим, приобретенным после рождения, на самом же деле генетически в нем заложено и заготовлено в форме «фиксированных соотношений нервных структур» (Анохин, 1975). Мозг человека, по данным современной генетики, во всех деталях, вплоть до тончайших биохимических молекулярных процессов, приспособлен к речевым и мыслительным процессам, т. е. уже при рождении человек обладает некоторыми специфически человеческими формами поведения (Ата-Мурадова, 1980). В специальных популяционно-генетических исследованиях, проведенных в нашей лаборатории, показано, что, например, биоэлектрическая активность наследуется более отчетливо именно в левых височных (т. е. речевых) зонах мозга человека (Анохин, 1985).

В настоящее время уже считается общепризнанным, что эволюционно-генетические предпосылки развития человека выступают в его специфической биологии, являющейся результатом длительного эволюционного процесса (Тарасов, 1979). Специфичность человеческой биологии заключается в том, что сигнализация жизненно важных факторов идет не только путем образования новых функциональных систем (обучения) в постнатальный период жизни человеческого организма, но и путем морфогенетического закрепления определенных соотношений и связей в нервных структурах в пренатальный период. Эти генетически закрепленные «соотношения нервных структур» обеспечивают ряд важнейших врожденных поведенческих стратегий и тенденций:

1. Последовательность определенных движений.

2. Спонтанность большого числа поведенческих реакций, не вызванных внешним стимулом.

3. Предрасположенность к определенным внешним стимулам – теплота, адекватный уровень сенсорной стимуляции и т. д. (Анохин, 1968–1975; Emotion. Theory…, 1983).

Эволюционно возникшие и наследственно закрепленные биологические базовые программные системы (как основа будущих специализированных функциональных систем) можно рассматривать как более верный и более экономный путь реагирования на постоянные факторы среды. Благодаря этим врожденным программам после рождения, а возможно, и во внутриутробный период социальные факторы «падают» не на аморфную биологию конкретного человека, а на специфическую индивидуальную человеческую биологию. И следовательно, биологическое и социальное выступают с момента самого рождения человека, а точнее с момента зачатия, не как две разные сущности, а как звенья системной детерминации единого процесса развития человека. Их взаимодействие раскрывается как многосторонний и многокачественный процесс, обеспечивающий целостность развивающейся системы человеческой индивидуальности (Ломов, 1984, с. 344).

Следует при этом особо подчеркнуть, что новорожденный не имеет каких-либо определенных предметно-содержательных смысловых структур психики. Он овладевает ими позже в ходе своего онтогенетического развития, поскольку от природы наделен всеми теми видами и формами человеческого поведения, которые позволят ему в дальнейшем овладеть всем богатством предметного и содержательного мира. В рамках развиваемой нами концептуальной модели овладение человеческим поведением, т. е. всеми мотивами, планами и схемами поведения, возможно, очевидно, только при одном условии, а именно при наличии у новорожденного «метамотива», «метаплана», «метасхемы» поведения, т. е. первично обобщенного, универсального мотива, универсального плана и схемы поведения. И следовательно, человеческое поведение развертывается как специализация и дифференциация, затем вторичная интеграция врожденных форм человеческого поведения и т. д., как некая новая органическая реальность.

Органический, или функционально-системный, подход к пониманию становления индивидуальности человека позволяет понять не только генезис и развитие новых поведенческих форм, но и их неизбежный «отход» от внутренних предметно-содержательных характеристик. Эволюцию такого отхода можно представить следующим образом. Каждый человек рождается с уникальной генетически закрепленной зачаточной иерархией потребностей, сенсомоторными возможностями, эмоциональными предпочтениями и т. д., и, следовательно, процесс социализации человека начинается уже не с «нуля», а с определенной индивидуально-различной «величины». Мы допускаем существование, по крайней мере, трех этапов в развитии врожденных программ индивидуального поведения человека.

Первый, или диффузный, этап индивидуального поведения свойственен человеку на самых ранних этапах онтогенеза. Метамотив, метаплан и метасхема поведения первично обобщены, все внешние объекты, в том числе и другие люди, представлены еще не в сознании, не во внешнем мире, а в узкой наружной сфере «деятельности». Предметное содержание и индивидуальное поведение здесь практически образуют единое целое. В дальнейшем, однако, начинают постепенно оформляться, но еще не выделяться первые признаки предметного содержания в виде диффузных установок.

Вычленение, хотя и частичное, «содержания» от «внешнего поведения» начинается только на втором этапе развития. Этот этап связан с вычленением во внешнем мире отдельных объектов. На этом этапе начинается тонкая дифференциация мотивов, планов и схем поведения.

Отход «предметного содержания» от внешне наблюдаемого «поведения» отчетливо начинает проявляться лишь на третьем этапе развития, или этапе обобщения, когда мотивы, знания и исполнительные механизмы (т. е. свернутые в памяти функциональные системы уже индивидуально пережитого опыта) начинают группироваться, интегрироваться и обобщаться по определенным законам.

По нашему мнению, существует два разных типа таких законов. В результате действия одних законов формируются обобщенные предметно-содержательные характеристики психики, в результате же действия других – так называемые формальные, или формально-динамические (несодержательные), характеристики индивидуального поведения. В различии этих законов и скрыт, по-видимому, основной механизм расхождения содержательных и поведенческих формальных характеристик индивидуальности человека.

Дело в том, что содержательные характеристики обобщаются, генерализуются по логике предмета деятельности, общения и познания, в то время как формальные характеристики поведения – по логике человеческого «тела», по логике врожденных программ, или общей биологической конституции человека (Русалов, 1979).

В настоящей работе мы рассмотрим более подробно только вопрос, касающийся природы формальных характеристик индивидуального поведения как фактора становления индивидуальности человека. Мы полагаем, что формальные свойства индивидуального поведения формируются в результате «системного обобщения» всех тех индивидуальных биологических свойств, которые в процессе онтогенеза вовлечены в функциональные системы жизнедеятельности конкретного генетически уникального человеческого организма.