Жорес Алферов - Власть без мозгов. Кому мешают академики

Необходимо отметить также неурегулированность вопросов налогообложения научных организаций, в части налога на имущество и земельного налога. Правительство заверяет, что деньги на это предусмотрены в бюджете, только не говорит где. Если они «сидят» в «базовом» бюджетном финансировании науки, то никакого роста расходов на науку просто нет, есть сокращение.

Помимо плохого материального обеспечения исследователей и исследований, одна из главных проблем нашей науки, я в данном случае имею в виду прежде всего естественно-научные дисциплины, такие как физика, химия, биология, ее невостребованность у нас, в нашей стране. Наши научные результаты имеют спрос за рубежом, а не у нас. Потому-то и уезжают из России за границу молодые физики, химики, биологи, а не только из-за мизерной зарплаты.

Для того, чтобы наука стала востребованной у нас, нужна другая экономическая политика государства. Политика, направленная на формирование экономики высоких технологий, а не на распродажу ресурсов. (Хотя и в сырьевой сфере должны применяться высокие технологии, и в нефтегазовой отрасли это точечно осуществляется.) Такая экономика должна формироваться в рамках всей страны, повсеместно. А этого не происходит.

В нашей стране нет даже реальной программы, стратегии развития науки, не говоря уж о стратегии развития страны. Чтобы составить и реализовать ее, России, на самом деле, нужен настоящий Госплан. С решением такой задачи правительство в его нынешнем виде справиться не может. И министерство А. А. Фурсенко с этим справиться не может. В свое время было принято неправильное решение объединить в одно министерство образование и науку. Эти две сферы едины, но образование очень специфическая отрасль, которая требует совсем другой, не такой как в науке системы управления и руководства. Другая ситуация, благоприятная для развития, была в нашей стране, когда наукой у нас занимался ГКНТ. Этот орган решал вопросы профессионально и системно. Неверный шаг был сделан и тогда, когда у нас создали Минпромнауки, то есть объединили науку и промышленность. Я говорил президенту, что нельзя этого делать, но меня и тогда не послушали. И перемен не видно.

Сегодня я бьюсь над возрождением отечественной электроники. Потому что она была, есть и на ближайшие 30–40 лет останется движущей силой развития всех отраслей промышленности, всей экономики, в том числе ее социальной сферы. Но я непрерывно натыкаюсь на бюрократические барьеры и рогатки, которых не должно быть в природе. При этом многие чиновники убеждены, что они реформаторы, а я – замшелый консерватор. Есть смысл привести недавние слова вице-президента МВФ: «Пока в России сохраняются наука и образование, у нее будут сохраняться ядерные амбиции, а нам этого не надо». Прямее сказать сложно.

Мы же можем сказать: «Пока в России сохраняются и развиваются науки и образование, наша страна служит и своему народу, и всей планете, и в этом должны быть заинтересованы и наши бывшие «соперники».

2005 г.

Вопрос возрождения промышленности высоких технологий, диверсификации экономики на основе научно-технических разработок – это вопрос жизни и смерти нашего государства. Хотя финансирование науки у нас за последние годы, естественно благодаря росту ВВП, увеличилось, но оно еще по-прежнему в несколько раз отстает от финансирования в советские времена, в том числе в фундаментальных исследованиях, в десятки раз отстает от Соединенных Штатов Америки и многих других государств.

Вообще деление науки на прикладную и фундаментальную несколько искусственно. Мой старый, к сожалению уже покойный, друг и товарищ, президент Британского Лондонского королевского общества Джордж Портер говорил, что вся наука – прикладная. Разница только в том, что отдельные приложения возникают быстро, а другие – через 50, 100 лет.

Нам, конечно, чрезвычайно важно смотреть, какие научно-технические разработки могут давать довольно быстрый эффект. Мы на самом деле совершенно не используем огромный научный потенциал.

Одно из немногих достижений последних двух десятилетий – то, что мы сохранили Российскую академию наук как научную структуру. И, несмотря на старение, несмотря на отток ученых, Российская академия наук, безусловно, остается основной научной организацией страны.

Чрезвычайно вредным, я бы сказал безобразным, является противопоставление вузов и университетов Академии наук. Да, нужно развивать науку в университетах, безусловно, имеется много хороших примеров. Я, например, согласен, что в Томске, в Сибири, сегодня хорошие достижения. Но никогда не нужно противопоставлять Академию и университеты. Вузовская наука может успешно развиваться, только используя научный потенциал Академии наук.

Академия наук, ее центральная часть, без региональных отделений, имеет бюджет 31 миллиард на 2010 год, он уменьшен на 3 с половиной миллиарда рублей. Если же учесть, что зарплата (а мы, естественно, вынуждены были повысить ее, поскольку она была совершенно кошмарной) составляет 20 миллиардов рублей, если учесть, что нужно как-то содержать академические учреждения, то окажется, что на фундаментальные программы мы могли выделить примерно два миллиарда рублей, из которых программа фундаментальных исследований в области нанотехнологий, руководителем которой является ваш покорный слуга, составляла 250 миллионов в прошлом году и 185,5 миллиона рублей в этом году. Подписано соглашение с Роснано о научно-техническом сотрудничестве. На самом деле долгосрочная программа Роснано должна быть направлена, в первую очередь, не на получение быстрого коммерческого эффекта, а на наиболее перспективные научно-технические разработки, которые могут создать базу в этом направлении.

Я просто приведу вам в качестве примеров, что было, скажем, в течение прошлого года утверждено в Роснано в качестве проектов. Совместно с итальянской компанией «Галилео» в России создадут производство радиочастотных идентификационных меток. Наблюдательный совет Роснано одобрил проект промышленного производства гибкой упаковки нового поколения, инфраструктурный проект по созданию в России склада-каталога реактивов…

Нужно оценивать научные организации по реальным результатам. В моей области, в физике конденсированного состояния, за последние десятилетия было два крупнейших достижения, которые пошли в практику.

Вообще, не рассчитывайте на возвращение российских ученых, уехавших за границу. Те, кто успешно решили там проблему, уже не приедут. Наша задача – чтобы от нас утекало меньше. А для этого нам нужно, чтобы наука была востребована, чтобы мы вернули престиж нашим научно-техническим исследованиям, разработкам и людям. Возрождать экономику, основанную на высоких технологиях, без научных учреждений страны, и прежде всего Российской академии наук, невозможно.