Андрей Карпов - Базисные культурно-социальные процессы современности. Глобализация. Неогуманизм. Неототалитаризм

Подобная установка влечёт за собой много последствий. Начать с того, что значительно сужаются бытийные горизонты . Отдалённое будущее (как личное, так и социальное) нового человека уже не интересует. Нет смысла работать на перспективу: большая цель требует концентрации усилий, а в результате этого многие актуальные возможности неизбежно оказываются упущенными. Ратуя за идею, человек вынужден ограничивать себя, лишать себя полноты настоящего. С точки зрения философии нового человека это – просто преступно. Как следствие, теряет популярность и становится анахронизмом сама идея какой-либо концептуальной верности. Неогуманизм не допускает нашей последовательной приверженности задачам, которые составляют суть любого цивилизационного проекта, классической политической программы, любой идеологии. Человек эпохи неогуманизма аполитичен , вернее, его вовлеченность в политику чисто ситуационна: его волнует мусор на улице, неработающий светофор, вырубка ближайшего леса. К масштабным проектам он относится скептически – готов критиковать и не готов в них участвовать. Население, проникнувшееся неогуманистическим духом, больше не представляет для власти проблему: работать с ним просто, – достаточно время от времени решать локальные задачи, а это можно делать весьма эффективно. Бунта по идеологическим соображениям более не предвидится. С другой стороны, власть уже не может рассчитывать на поддержку населения в любых вопросах, выходящих за рамки «здесь и сейчас». Энтузиазм – этот источник социальной энергии – в мире неогуманизма попросту невозможен.

В личностном измерении сужение горизонтов приводит к снижению профессионализма . Стремление стать мастером своего дела в рамках неогуманизма уже не является действенной мотивацией. Гораздо важнее внешние признаки успеха: востребованность (известность), доход, причастность к нужному кругу лиц и т. п. Всё это может быть достигнуто непосредственно, стоит только направить усилие на достижение именно этих целей. Мастерство, профессионализм воспринимаются лишь как ступень на пути к подлинной цели, как лишнее звено, которое при удачном стечении обстоятельств может быть выброшено. Опять-таки, новый человек призывается к самореализации в своём нынешнем статусе, нет смысла ждать, когда в тебе что-то изменится (накопится); ожидая этого, ты упускаешь возможность для самовыражения.

Полнота самовыражения достижима только при условии свободы. Поэтому свобода становится ключевой категорией неогуманизма. Несмотря на то, что свобода новому человеку нужна, вроде бы, для достижения конкретной цели – самореализации, это – свобода, скорее, в негативном, а не позитивном смысле. Ничем не ограниченная самореализация по своей сути бессодержательна. Цель созидательной деятельности – это всегда перестройка предмета приложения труда. А этот предмет, будь то окружающая среда или мы сами, обычно сопротивляется нашим усилиям, то есть накладывает на нас определённые ограничения. Новое создаётся на пересечении с этими ограничениями. Грубо говоря, если ты хочешь что-либо сделать, то для этого нужен материал, а любой материал имеет свои свойства, которые тебя ограничивают. Именно поэтому созидание – это труд: трудность обусловлена сопротивлением материала. Убери сопротивление, исчезнут и труд и созидание. Свобода самореализации – это недеятельная свобода: можно делать всё, что угодно; это означает, что всё равно – делать что-либо или не делать. Или, если расставить акценты немного иначе, свобода самореализации избавляет от неизбежности труда по организации собственных усилий каким-то конкретным образом (в том числе – от необходимости работы над собой).

Главной заботой того, кто стремится к подобной свободе, становится не достижение позитивных результатов, а избавление от влияния внешних факторов. Чем дальше зашло освобождение, тем произвольнее возможна самореализация. Если придерживаться этого последовательно, индивид начинает восприниматься безлично – как канал, через который реализуется некое множество возможностей, присущее человеку как таковому, или говоря языком современной культуры – бессознательное. Получается, что требование свободы в значительной степени сводится к требованию обеспечить условия, способствующие максимальному проявлению бессознательного в человеке.

Однако даже в мире неогуманизма какие-то ограничения самореализации всё же предполагаются. Они связаны с тем, что право на самореализацию одного индивида не должно приводить к ограничению этого права у другого. Навязывать какие-либо формы (мышления, восприятия, поведения, социальной организации и т.п.) кому бы то ни было нельзя. При этом даже простое утверждение о необходимости существования общих (а тем более – обязательных) форм считается навязыванием. В результате столь последовательно проводимой защиты индивида от различных видов принуждения возникает обратный эффект: человеку навязывается модель, в которой обязательные формы запрещены. Неогуманизм требует от каждого, чтобы он согласился с тем, что нет ничего общепринятого, а есть лишь результат его личного выбора (произвола). Фактически от человека требуется отречение от традиции .

Человек, находящийся внутри традиции, исходит из того, что есть нечто, его регулирующее. Есть нормы, которые не обсуждаются. Принимая традицию, ты принимаешь её целиком, и если твои представления или действия не совпадают с тем, что несёт традиция, ты стараешься изменить именно их, а не традицию. Подход неогуманизма противоположен: он обязывает человека выбрать из традиции только то, что ему понятно и совпадает с его текущими представлениями. Всё остальное должно быть отброшено, а если размежевания не произойдёт, это будет означать, что человек участвует в утверждении тех ценностей и положений, которые не воспринимает сам, что является нечестным и осуждается. Таким образом, любая традиция на уровне индивида превращается в выборку, персональную «нарезку», и возникает вопрос, а можно ли тогда считать данного человека участником той или иной традиции? По сути, неогуманизм направлен на размывание традиции как принципа организации человечества.

Когда мы говорим о традиции, прежде всего, имеются в виду религии. Неогуманизм воспринимает мировые религии как набор систем интеллектуального и поведенческого принуждения. С точки зрения неогуманизма индивиду надо помочь получить большую степень свободы внутри религиозной системы, а сами системы необходимо модернизировать. Модернизация религий означает расширение поля возможного, то есть снятие традиционных ограничений. Если подобную модернизацию действительно провести, то идентичность религии окажется утерянной, останутся только внешняя оболочка и наименование, обозначающие площадку для свободного самовыражения индивидов.