А. Гостев - Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты

Определение информационно-психологической войны близко к термину «пропаганда», имеющему свою специфику. Он был введен Папой Римским в 1622 г., когда в связи с потерями католиков в 30-летней войне была создана Конгрегация пропаганды веры. Первая Мировая война породила специальные подразделения для ведения пропаганды в войсках. Гарольд Лассуэл в своей книге впервые заявил о том, что пропаганда является особым видом оружия (Лассуэл, 1929).

Информационно-психологические войны используют «оружие семантического фактора»: человек любую воспринятую информацию автоматически ассоциирует с элементами своего жизненного опыта (семантическая память), и результат этого когнитивного процесса передается в сознание [5] И. С. Смирнов указывает, что у ребенка семантический фактор может не иметь психосемантических ассоциатов, и воспринятая информация становится психосемантическим ядром для будущих ассоциаций (импринтинг). После импринтинга любая воспринятая информация уже является семантической, поскольку наличествующий опыт приводит к установлению связей между психосемантическим эквивалентом этой информации и какими-либо элементами субъективного опыта (Смирнов, 2003, с. 68). Этот механизм объясняет сугубо отрицательное воздействие манипуляций на детей. (Смирнов, 2003).

Из сказанного ясно, что перед политической и социальной психологией стоят большие и неотложные задачи. Исследователи должны прежде всего видеть, что информационно-психологическое оружие используется против «исторической России», достижений ее народа, суверенитета страны. Это признают сегодня даже отечественные либералы (достаточно познакомиться с форумами во «всемирной паутине»). Но исследователю психологической войны следует также ясно понимать, что ее ведение подается изощренно, лицемерно и демагогически. Декларируется, что война ведется против политического режима страны ради демократии, свобод и прав человека (ибо граждане Российской Федерации – жертвы несвободы и коррупции). О геополитических целях уничтожения реально суверенной России как независимого субъекта мировой политики, естественно, не сообщается. Необходимо оперировать знаниями о том, что в 1980–1990-е годы в СССР/РФ западные спецслужбы конструировали разжигание ненависти к России и русским в союзных республиках. Сегодня можно говорить об усилении глобальной русофобии средствами информационно-психологических воздействий на население планеты. Истоки русофобии – в подсознательных социальных установках и стереотипах людей. Это очень глубокий слой сфер коллективного неосознаваемого на Западе и у носителей прозападного сознания. Поэтому исследователи должны осознавать, что апелляцией к здравому смыслу и разоблачением аморальности не победить подобных установок. Контрманипулятивные ресурсы противостояния русофобии надо искать в «глубинной социальной психологии».

Заказчиками информационно-психологических операций являются различные национальные и транснациональные субъекты политической, идеологической, экономической и др. активности. СМИиК всегда работают на тех, кто их содержит. Поскольку, например, телевизионная информация прямо или косвенно продвигает в сознание людей те или иные идеи, субъекты информационно-психологического воздействия, как правило, выступают заказчиками/ спонсорами телепередач (а могут быть и владельцами телевизионных каналов). Заказ исполняется через правительственные и неправительственные организации, например, различные «благотворительные» фонды, имеющие свои каналы в СМИиК.

Применение информационно-психологического оружия имеет долгую историю: слухи, дезинформация, искажение и подмена фактов практиковались всегда. В информационных атаках и по сей день используются, в частности, некоторые положения древних китайских военных трактатов. Например, полководец и философ Сунь Цзы (IV в. до н. э.) советовал разлагать все хорошее в стране противника, вовлекать его элиту в преступные деяния для подрыва ее престижа, разжигать социальные конфликты, быть щедрым на покупку информации и сообщников.

История показывает, что в военное время психологическая война успешно дезориентировала и деморализовывала противника. В мирное же время она используется как для организации властных структур внутри страны, так и для влияния одних государств на другие [6] В качестве исторических примеров информационной войны против России укажем на следующие (Беляев, 2015). Известно некое «Завещание Петра Великого», оправдывающее вторжение Наполеона в нашу страну. В этой фальшивке провозглашались «воинственные цели» России по покорению мира. Также и в начале XX в., перед революцией, активно тиражировались сплетни о Распутине, в СМИ создавалась атмосфера ненависти к высшей власти в государстве. Во власти были свои агенты влияния; видные деятели как царского, так и Временного правительства являлись масонами. . И надо учитывать, что временные и пространственные возможности информационных войн изменились в огромной степени – глобальная информационная среда позволяет мгновенно распространять информацию, обеспечивая нужные атаки на противника, желаемые реакции на события и т. п.

Термин «информационная война» ввел главный организатор психологической войны против СССР, уже упомянутый нами Ален Даллас. Под данным термином понимались разведывательные и диверсионные действия по подрыву тыла противника. В указанной работе есть много интересного о тайных переговорах между США/Великобританией и Гиммлером в Швейцарии.

Надо отметить, что Запад был успешен в информационно-психологических войнах. Самыми эффективными операциями во времена «холодной войны» можно назвать Карибский кризис, блеф со «Звездными войнами» (профинансировавшие американские ВПК/армию), обвал мировых цен на нефть.

Понятие «психологическая война» оформилось к концу 1940-х годов в связи с «холодной войной». Психологическая война в 1950-х годах определялась как планомерное ведение пропаганды, главная цель которой заключается в том, чтобы влиять на взгляды, настроения, ориентацию и поведение войск и населения противника, населения нейтральных и союзных стран с целью содействия осуществлению государственных задач. В 1959 г. уже появились структуры управления/командования психологической войной (см. ниже материал А. А. Смирнова). П. Лайнбарджер (Лайнбарджер, 1962), одним из первых использовавший данный термин, рассматривает его содержание в широком смысле как использование основ психологии в военном деле и в узком – как использование пропаганды в вооруженной борьбе с одновременным ведением боевых действий, которые дополняют пропаганду.