Валерий Лейбин - Синдром Титаника

Когда он начал свое хождение по второму кругу, то сократил маршрут таким образом, чтобы не оказаться вновь у реанимационного отделения. Не то, чтобы картина была настолько тяжелой и удручающей, что он не мог этого видеть. Просто ему представлялось, что по-человечески было бы неэтично снова проходить мимо лежащей в коридоре несчастной женщины, которая находилась в столь плачевном состоянии.

Сделав малый круг мимо своей палаты, лифта и столовой, Левин заметил два рукава или отсека, которые отличались от остальных палат и комнат, в которых находились дежурный врач, медсестры, обслуживающий персонал. В этих отсеках стояли кожаные кресла и столик, было много различных растений и цветов в горшках, придающих уют. А главное, там был совсем иной, свежий воздух, поскольку были открыты фрамуги окон.

Он заглянул в оба отсека. В одном из них даже посидел в кресле и подышал свежим воздухом. Оказалось, что в этих отсеках расположены особые комнаты-палаты, в которых, в отличие от остальных палат, включая его шестиместную, есть телевизор. Одна из комнат была приоткрыта, и оттуда доносились звуки какой-то телепередачи. Стало очевидно, что эти комнаты предназначены не для простых смертных, а для тех, кому положены соответствующие удобства.

Позднее Левин спросил об этом Виталия как старожила, который должен был знать, для кого предназначены более комфортабельные больничные палаты. И действительно, он не только знал об этих «элитных» палатах, но и рассказал, на кого они рассчитаны. Оказалось, что в них могут лежать простые смертные. Правда, за определенную плату. Комнаты рассчитаны на одного или двух человек. Никаких особых изысков по сравнению с обычными палатами, кроме возможности смотреть те или иные передачи по телевидению и, следовательно, наслаждаться просмотром телефильмов или быть в курсе последних новостей. И, конечно, можно отдыхать в отсеке, где свежий воздух, цветы в больших горшках на полу и в малых на подоконнике. И все это удовольствие стоит пятьсот рублей в сутки.

Виталик поведал о платных комнатах, когда Левин уже возвратился в свою палату. Поскольку в палате было душно и запах трапезы соседей еще не выветрился, ему пришлось открыть створку окна и задернуть штору, чтобы струйки свежего воздуха не беспокоили Николая, который, судя по всему, боялся вновь простудиться.

После обеда Виталий и Николай лежали на своих кроватях. Первый бодрствовал и был рад поделиться с Левиным информацией о платных апартаментах. Второй уже спал, неровно дыша и издавая слабые, прерывистые звуки.

Левин тоже решил немного передохнуть. Свернул одеяло, поскольку было слишком тепло в палате, полностью разделся, как это всегда делал в домашних условиях, подложил две подушки под спину, чтобы можно было сидеть, и прикрыл нижнюю часть тела простыней.

Выдав информацию о платных апартаментах, Виталик какое-то время смотрел в потолок, затем закрыл глаза. Левин же стал переваривать полученную информацию. При этом у него не возникло мысли о том, чтобы улучшить условия своего дальнейшего пребывания в городской больнице. Разумеется, пятьсот рублей в сутки – не такая значительная сумма, чтобы он не мог позволить себе подобное удовольствие, тем более что чувствовал себя довольно сносно и не рассчитывал задерживаться в больнице надолго. Другое дело, что затевать разговоры с администрацией больницы о переходе в платную палату не было никакого смысла.

В самом деле, хотя палата его пребывания была рассчитана на шесть пациентов, тем не менее в ней было пока трое мужчин. Причем и Виталий, и Николай были такими «соседями по несчастью», которые не доставляли особых хлопот и не раздражали. Напротив, с точки зрения особенностей характера, они представлялись ему своеобразными типами, знакомство с которыми может улучшить его понимание психики пациентов. До этого случая он имел дело только с теми пациентами, которые приходили к нему на прием и с которыми он общался пятьдесят минут в день, хотя и на протяжении разного времени, от нескольких недель до нескольких лет. Здесь же представилась редкая возможность почти двадцать четыре часа в сутки находиться в присутствии тех, кто лежал в палате, слышать их разговоры и включаться в них самому, наблюдать за реакциями других пациентов и отслеживать свои собственные.

Кроме того, наличие телевизора в больничной палате – не такое уж преимущество, ради которого стоит платить лишние деньги. И дело, разумеется, не в самих деньгах, а в том, что в силу непредвиденных обстоятельств есть возможность на несколько дней отключиться от экрана телевизора, не вбирать в себя в общем-то ненужную информацию, не смотреть развлекательные программы и надоевшие всем рекламные ролики. Есть возможность побыть вне телевизионного безумия. А если представить себе, что будешь не один в палате, а рядом с тобой в сравнительно небольшой комнате будет находиться глуховатый сосед, для которого телевизор – единственная отрада в жизни или, по крайней мере, в больнице, и он будет источником постоянного шума и раздражения, то такое удовольствие окажется малоприятным. Напротив, захочешь заплатить любые деньги за то, чтобы поменять комфортабельные апартаменты на шестиместную палату лишь бы избавиться от телевизионного шума.

К тому же вряд ли можно рассчитывать на то, что за пятьсот рублей в сутки лечение окажется более эффективным, чем у бесплатных пациентов. Скорее всего, плата относится только к относительному комфорту и пребыванию в одноместной или двухместной комнате. Врачи, медсестры и обслуживающий персонал одни и те же. Питание точно такое же. Лекарства, как и положено для городской больницы, в рамках установленного государством бюджета. Другое дело, что, возможно, врачи и медсестры будут не столько проявлять большее внимание и предупредительность, сколько своим видом показывать, что имеют дело с состоятельными пациентами, способными оплачивать дополнительные услуги. Да и то не факт.

«Так что, – рассуждал Левин сам с собой, – нет ни малейшего смысла менять «шило на мыло». Причем, судя по собственным ощущениям, я не в такой тяжелой физической форме, чтобы прибегать к дополнительным мерам, связанным с тем, чтобы мне были созданы особые условия в больнице. Надо воспользоваться возможностью пребывания в обычной московской городской больнице, чтобы на своей собственной шкуре прочувствовать пусть не все, но хотя бы то немногое, что приходится испытывать рядовым гражданам, заболевших и оказавшихся вырванными из привычной домашней обстановки».

Волею случая ему предоставлялась возможность приобрести новый опыт. Фактически за семьдесят лет пребывания на этой грешной земле он впервые в жизни оказался в больнице. Если быть более точным, то на самом деле он второй раз попал в больницу. Правда, первый раз это случилось в детстве, но то время не зафиксировалось в его сознании, в результате чего у него не было никаких воспоминаний. Он не помнил никаких подробностей ни о том, как попал в больницу, ни о том, испытывал ли какие-либо переживания во время пребывания в ней.