Владимир Никитин - Онтология телесности. Смыслы, парадоксы, абсурд

Абсурд проявляется там, где намерения и возможности расходятся, где субъект самополагает себя вне контекста условий, в которых он существует и которые предопределяют не только характер его действия, но и содержание его замысла. Пребывая в среде и намереваясь осуществить действие, человек оперирует знанием средовых условий, в которых он находится в данный момент времени. Его желания определяются условиями и возможностями среды, в которой он действует и изменение которой приводит к трансформации его взглядов и потребностей. И хотя крылатая фраза звучит: «Измени себя сам, и тем самым ты изменишь обстоятельства, в которых находишься», – в ней отсутствует решающее звено: не раскрывается, как «изменить себя» в заданных обстоятельствах.

Возможности субъекта можно рассматривать как условия развития его внутренней и внешней среды, благоприятствующей появлению и осуществлению его намерений либо затормаживающей их. Иными словами, возможности отражают духовный и энергетический потенциал человека, наличие которого предопределяет вероятность осуществления его намерений.

Таким образом, абсурд есть столкновение, конфликт между духовными устремлениями субъекта и материальными формами воплощения его намерений. Материальный «мир вещей» является пространством, в котором разыгрывается эта драма. Человек ищет себя в себе в надежде избежать абсурдности своего существования. Абсурд в его мыслях и действиях выступает как следствие ограниченности его знаний о природе и предназначении своей самости.

Тема абсурда сегодня значима, как никогда ранее. Современный человек, по-видимому, теряет способность к вере, а это ведет к потере смысла его бытия. Об абсурде, бессмысленности жизни писал Жан-Поль Сартр: он считал, что человек рожден и выброшен в мир заданных отношений [5] Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. М., 2000. . Он не свободен, потому что не обладает возможностью полного самополагания. Общество ограничивает свободу выбора человека и тем самым делает его жизнь абсурдной. Страдания тела и смерть человека – окончательный абсурд, не имеющий объяснения.

Обращение к немногочисленным публикациям, посвященным теме абсурда, позволяет увидеть глубинные связи между культурными стереотипами и уровнем сознания человека. Именно они ограничивают возможности его духа и лишают его надежды на обретение истины. Ценностные установки, формируемые в сознании субъекта обществом, определяют стратегии и характер его познания. Прекрасен призыв к признанию общечеловеческих ценностей. Но не есть ли это скрытая форма обмана человеком самого себя? Ведь «общечеловеческое» скорее рождается волевым усилием одного субъекта и в силу исторического случая становится символом, фетишем для других людей, которые зачастую и не догадываются об истинности принимаемого ими знания. Таким образом, общество, признавая одни идеи и возводя их в ранг догм, попутно оставляет вне сферы своего внимания другие. В результате человек пребывает в пространстве ограниченного знания.

Парадоксально, но доверие к избранному, единичному строится на допущении истинности субъективных представлений. И таким образом истина ускользает: сообщество людей, следуя некоему правилу в выборе форм познания, продолжает верить в истинность принятого им знания, настаивать на сохранении устоявшихся догм. «Я верую – значит, я существую», – гласит истина масс.

На языке логики такая двойственность ситуации, ее амбивалентный характер может рассматриваться как парадокс. Если мне не дано понять сущности некоего факта, то могу ли я принять его как данность, мною не осознаваемую? Допускаю ли я присутствие во мне некоего знания, которое мною не осознается, но которое позволяет мне быть с ним, постигать его и находить посредством него истины?

Естественно, не каждое знание созвучно душе. Мы выбираем и усваиваем то, что соотносится с особенностями нашей психики, складывающейся в процессе онтогенеза и имеющей свою ярко выраженную «внешность». Отсюда и увлечение психологов типологиями характеров людей. Есть что-то конкретное, притягивающее внимание в том или ином субъекте созерцания, то, что делает его несхожим с другими людьми. В рамках этой уникальности и структурируется знание, вырисовываются контуры постоянно формирующейся в условиях среды социализированной личности.

Какова же сущность абсурда? Критически, а порою и скептически наблюдая за происходящим и не имея надежды на разрешение своих сомнений и противоречий, человек продолжает оставаться в неведении относительно смысла своего бытия. Он продолжает поиск знания, которое могло бы ему помочь определиться с главным вопросом: «Зачем я живу?» Посредством опыта субъект надеется осознать стратегии выбранного им пути познания. Но чем глубже он познает себя и окружающий его мир, тем ближе подступает к границе, за которой испытывает уже постоянное, не покидающее его даже в минуты радости и ощущения полноты жизни чувство неопределенности. Перейдя эту психологическую «границу», он начинает скорее скептически относиться к получаемому им знанию. Как и древнегреческие скептики, он может сказать, что «человек знает только то, что ничего не знает».

Абсурд – философское понятие, через призму которого рассматривается бытие человека. Абсурд притягивает сознание волнующей яркостью и неопределенностью. Ум бежит от абсурда и одновременно стремится в объятия его бездонности. Ум тщится его понять, осознать, каждый раз останавливаясь на очередном витке своей рефлексии, и, подойдя к своему логическому тупику, взрывается смерчем аффектов и в своей опустошенности возвращается к делам обыденным, неприхотливым. Бытие как процесс проходит в нескончаемом столкновении деятельности рассудка и чувств субъекта, который надеется постичь сущность своих противоречивых суждений, порождаемых умом. Желая понять себя, субъект стремится раскрыть причины своих абсурдных действий. Как и тысячи лет тому назад, он остается со своими сомнениями, со своим извечным вопросом «зачем?».

Итак, понять сущность абсурда, абсурдность намерений и действий субъекта можно лишь при рассмотрении сущности человека как продукта общественных отношений. Как всякое явление действительности, философия и психотерапия отражают состояние общества, определяют стратегии его развития, вскрывают проблемы и предлагают способы их решения. Для настоящего времени характерно усиление противостояния между материальным и духовным миром. По меткому замечанию Джозефа Нидэма, западноевропейская мысль всегда испытывала колебания между миром-автоматом и теологией [6] Needam J., Ronan С. A. A Shoter Science and Civilisation in China // Cambridge, 1978. Vol. I. P.170. . Эту раздвоенность он определяет как «характерную европейскую шизофрению».