Жерар Швек - Добровольные галерщики. Очерки о процессах самоуспокоения

Господин З прошел через серию аварий – мне потребовалось некоторое время для того, чтобы это понять, – и каждый раз ему удавалось выжить. Он плохо отличает одну аварию от другой; он их подсчитывает, классифицирует, в попытке их хоть как-то различить, установить хронологию, создать себе историю. Он несколько раз побывал в длительной и глубокой коме, находясь между жизнью и смертью. Возможно, что нить, которую он старается восстановить, устанавливая хронологический список аварий, направлена на реинтеграцию разрывов, пустых мест, которые эти периоды потери сознания, эти пробелы мышления, подобно скобкам, создали в его ощущении своего бытия. Для него речь идет о том, чтобы снова попытаться присвоить себе эпизоды своей жизни, не закрепившиеся в его сознании.

Господин З старается связать эти несчастные случаи в осмысленный порядок, но именно это ему как раз не удается. Хронологический список должен заполнить брешь, которая появилась из-за недостаточности связывания, отсутствия игры по связыванию и развязыванию репрезентаций в психическом пространстве, которое функционирует в регистре влечения к навязчивому повторению «по ту сторону принципа удовольствия» и все время напоминает о травматическом состоянии.

Запрограммированное повторение, являющееся его образом жизни, оказывается одним из его симптомов, как и повтор «адреналиновых разрядок». Похоже, что они состоят из приступов диффузной, но очень интенсивной тревоги-отчаяния, граничащей с паникой. Подобные моменты ужаса нужно понимать как симптом травматического состояния, а не как его причину.

Господин З начинает испытывать подобные ощущения во время марафонов, которые он пробегает безостановочно; все это усугубляется возрастом, потреблением алкоголя и табака. Иногда он сталкивается со смертельной опасностью, находится на гране своих физических сил, но даже изможденный он все-таки не останавливается. В психическом плане он также ужасно страдает. Он бывает в полном отчаянии, испытывает чувство безнадежности, почти как потерпевший крушение, ощущает угрозу смерти. Он по-своему достигает этих ситуаций крайней опасности, «ада», о котором говорят приверженцы любых видов выживания.

Конец марафона является для него Голгофой, когда он пытается заставить запрограммированную в нем машину торжествовать победу над человеческим существом, которым он является.

Так он ищет успокоения, борясь при помощи специфического возбуждения с другим травматическим возбуждением, в рамках адского повторения, где моторное поведение используется в качестве самоуспокоительного приема [15] Некоторые бегуны трусцой или марафонцы дополняют моторный прием самоуспокоения еще и перцептивно-сенсорным, беря с собой в дорогу плеер. .

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

«Идентичное» повторение, при котором отсутствует какая-либо проработка травмы, Ж. Швек и М. де М’Юзан отличают от «сходного» повторения, при котором отмечается, пусть и минимальное, движение к проработке. – Прим. пер.

Выдержки из высказываний одиночных гребцов взяты из газеты «Libération» от 22 ноября 1991 года.

В конце данной главы я рассматриваю этот аспект поиска физической боли при самоуспокоительных приемах как форму безобъектного аутосадизма, а в седьмой главе я значительно развиваю идею самоуспокоительного использования самоспровоцированной физической боли.

Correspondance Freud – Ferenczi. 1908. 3 Febr. P. 6.

Сегодня, в 1998 году, я думаю, что все самоуспокоительные процессы являются травматофильными, что будет показано в последующих главах.

«Libération». 1991.22.11.

При плаче может внезапно потерять сознание. Такие приступы часто появляются у детей, когда им говорят «нет». Необходимо дифференцировать с эпилептическими приступами.

Впервые опубликовано в: Revue française de psychanalyse. 1994. № 3.

Smadja C., Szwec G. Argument // Revue française de psychosomatique. 1993. № 4.

Этот вопрос можно расширить, включая сюда многочисленные мотивации, толкающие самых разных людей к авантюрам и к рискованным занятиям. Я ограничусь здесь теми, которые в повторяющихся ситуациях опасности ведут себя, как моторные и ментальные машины, не останавливаясь при этом на описании всех граней авантюрной личности. Итак, я возвращаюсь к «добровольным галерщикам», особенно к тем, кто использует самый странный из самоуспокоительных приемов – ужас.

Это то, что Фрейд в «Трех очерках по теории сексуальности» называет «нормальной сексуальной целью».

Леон Крайслер (Kreisler, 1981) также опубликовал наблюдение за одним ребенком двадцати двух месяцев, который вел себя как настоящий «вихрь» и чья мать также страдала от экземы рук. Он описывает у этого ребенка «невроз пустого поведения», который может оказаться преформой «невроза пустого поведения», описанного Пьером Марти у взрослого. Я предлагаю здесь несколько другое объяснение, поскольку, как я считаю, часто у возбуждения этих неустойчивых и неласковых детей можно обнаружить некий «вектор». Они избегают подола именно своей матери, но могут охотно забраться на колени к отцу или даже консультанту, которого они впервые видят (см. также главу VIII).

«Самовспомогательное» по отношению к состоянию беспомощности, с которым оно борется.

Я также предполагаю, что у ребенка это преждевременное и чрезмерное использование поведения эквивалентно тому функционированию взрослого, которое Пьер Марти назвал неврозом поведения.

Некоторые бегуны трусцой или марафонцы дополняют моторный прием самоуспокоения еще и перцептивно-сенсорным, беря с собой в дорогу плеер.