Джон Аллан - Ландшафт детской души. Юнгианское консультирование в школах и клиниках

Комментарий. При обсуждении этой истории с преподавательницей выяснилось, что в доме Милли произошло жестокое преступление, и она видела, как отец застрелил ее мать. Пролилась кровь, и полиция увезла отца. На одном уровне эта история отражает стремление психики (т. е. внутренней самости) помочь Милли справиться с психологической травмой, понять две стороны личности ее отца («Мой папа» и «Чудовище») и в какой-то мере выразить подавленное страдание по поводу сцены насилия, свидетельницей которого она стала. Эта эмоциональная абреакция осуществлялась средствами рисования и была необходима для того, чтобы интроецированные чувства покинули Милли. Некоторое время спустя преподавательница поговорила с Милли о том, как трудно обсуждать два противоположных образа ее отца – его «хорошую сторону» и «чудовищную сторону». Здесь необходимо обратить внимание на то, как в процессе преодоления психологического страдания происходит вхождение в сферу чувства (в данном случае в сферу страха), чтобы пройти сквозь нее и выйти с другой стороны. Закончив три рисунка, Милли явно почувствовала облегчение.

Серийное рисование является терапевтическим подходом, с помощью которого консультант проводит регулярные встречи с ребенком и просит его «просто нарисовать картинку». В процессе таких встреч формируются определенные взаимоотношения, проблемы находят символическое выражение в рисунках, и в результате возникает возможность исцеления и разрешения внутренних конфликтов.

Теоретическую основу данного подхода составляет работа К. Г. Юнга. В последние дни первой мировой войны Юнг (1965) написал, что он «каждое утро рисовал в своей записной книжке небольшой кружок, манадалу, которая, очевидно, соответствовала моему внутреннему состоянию и времени. С помощью этих рисунков я мог изо дня в день наблюдать за своими внутренними трансформациями… Я вынужден был отказаться от представления о доминирующем положении эго… Я отдал себя во власть потока, не представляя, куда он меня приведет» (стр.195–196).

В течение всей своей жизни Юнг продолжал рисовать, описывать и иллюстрировать свои сновидения. Он занимался резьбой по дереву и камню. Он полагал, что основу психологического здоровья составляет хрупкое равновесие между требованиями внешнего мира и потребностями внутреннего мира. По его мнению, экспрессивные формы искусства составляют важный путь к внутреннему миру чувств и образов. Юнг стал рассматривать бессознательную психику не только как хранилище вытесненных эмоций, но и как источник здоровья и трансформации. В стрессовых состояниях индивидуум обращается к внутренней сфере бессознательного в поисках сновидений и образов, заключающих в себе потенциальные возможности или семена исцеления. Юнг не применял редуктивный метод анализа. Его подход можно назвать синтетическим, телеологическим. Его интересовало, куда ведет индивидуума его внутренняя жизнь. На основе этого подхода психотерапевт не столько анализирует образы пациента, сколько побуждает его «создавать» образы и отслеживать их развитие. При этом эго как бы отходит в сторону, чтобы позволить бессознательным движениям и образам властвовать над сознательной психикой.

Юнг (1966) полагал, что установление терапевтического альянса и раппорта активизирует целительный потенциал, заложенный в человеческой психике. Он рассматривал этот потенциал как составную часть «архетипа самости», который ведет индивидуума к индивидуации или реализации потенциала. При активизации с помощью терапевтического альянса архетип приводит пациента туда, куда пациенту необходимо было придти. Например, в процессе применения игровой терапии дети нередко осуществляют спонтанную разработку предметов фантазии, которые имеют непосредственное отношение к их психологическим проблемам. Это утверждение в равной мере справедливо и для занятий рисованием.

Серийное рисование предполагает еженедельное проведение занятий рисованием в присутствии консультанта. При обсуждении рисунков Юнг подчеркивал важное значение «серийного» по времени рассмотрения рисунков вместо анализа одного или нескольких рисунков. Когда ребенок регулярно занимается рисованием в присутствии терапевта, происходит активизация целительного потенциала, конфликты находят выражение и разрешение, а терапевт составляет более ясное и точное представление о «деятельности» бессознательного. Пространственно-временные характеристики выполняют функцию священного пространства и неординарного времени, которые, в сочетании с позитивным терапевтическим альянсом, способствуют психологическому развитию и трансформации.

С юнгианской точки зрения упомянутые условия активизируют в сфере бессознательной психики стремление к исцелению. Формируются фантазии и образы, которые при символизации или конкретизации (т. е. при выражении в материальной форме средствами игровой инсценировки, занятий рисованием, лепкой, сочинительством и т. д.) обеспечивают психологическое развитие. Белый лист бумаги размером 8½ на 11 дюймов превращается в «безопасное место» для размещения проекций, тогда как символы и образы принимают форму «вместилищ» различных эмоций, обеспечивая тем самым возможность выражения чувств. При таком безопасном выражении в сфере бессознательного формируется динамическое состояние и возникают новые образы (чувства).

Динамика каждого ребенка имеет свой темп, определяемый характером психологической травмы, проблематики и силой эго конкретного ребенка. Хотя и было отмечено существование общих моделей психологической динамики (Аллан, 1978а), тем не менее одни дети начинают с формирования образов страдания, другие – с формирования образов компенсации и исцеления, а третьи ограничиваются созданием стереотипных рисунков. Одни дети тратят много времени на создание мучительных образов, другие переходят непосредственно к образам исцеления (утратив потребность рассматривать страдание), а третьи «увязают» в многочисленных противоречиях между стремлениями к росту и уничтожению. Для обнаружения этих уникальных моделей необходимо время, отсюда серийный характер упомянутого метода.

При серийном рисовании ребенок нередко останавливает свой выбор на одной символической теме и использует ее в ряде рисунков. Образ редко используется в неизменном виде. Образ изменяет свою форму и функцию. Осуществляется неоднократный переход от деструктивности и насилия к восстановлению и здоровому функционированию. Например, шестилетняя Памела, подвергшаяся изнасилованию, постоянно изображала на рисунках спальни и ванные комнаты, в которых люди занимались половыми сношениями и демонстрировали гениталии. В конце лечения она по-прежнему изображала спальни и ванные комнаты, но люди в них спали в отдельных кроватях, комнаты были аккуратно прибраны и горел свет. Пятилетняя Люси (психотик) думала, что она чайка. Она повсюду носила с собой перо чайки и вертела перед своими глазами. Вначале она изображала себя на рисунках в виде чайки (рис. 2.1), затем в виде супердевочки с крыльями чайки и одним торчащим пером (рис. 2.2), потом в виде девочки с парящей над ней чайкой (рис. 2.3), и наконец, в виде индейской принцессы с пером, воткнутым в головную повязку (рис. 2.4). Здесь необходимо обратить внимание на процесс трансформации, который осуществляется по мере ее (т. е. ее эго) дистанцирования от чрезмерной идентификации с одним аспектом архетипа самости (т. е. с собой в виде чайки).