Сергей Корсаков - Общая психопатология

Если связь между бредовыми идеями слабая, то бред называется бессвязным , состоящим из отрывочных бредовых идей, соединенных между собой лишь по случайным ассоциациям смежности, сходства и одновременности. Если связь бредовых идей между собой велика, если между отдельными идеями заметна наклонность к сочетанию по причинной зависимости, если одна ложная идея до известной степени логически связана с другой, это будет бредом систематизированным . Иногда систематизация бреда бывает очень велика, – всяческая ложная идея имеет в бреду свое место. Особенно часто бывает систематизация при так называемом типическом бреде преследования ; больной при этом с подробностями рассказывает, кто и как за ним шпионит, кто его преследует, покушается на его честь и жизнь, объясняет, за что… Оказывается, например, что это потому, что его младенцем украли из знатной семьи, поместили к чужим людям; теперь же враги разными способами хотят его извести.

Систематизация бреда чаще всего является не вдруг, а развивается постепенно. При некоторых душевных болезнях есть очень большая наклонность бреда систематизироваться; при других нет такой наклонности , а бред остается все время состоящим из отрывочных бредовых идей. Вообще при тех болезнях, при которых акт осмысления может совершаться в достаточной степени, при которых нет ни глубокого слабоумия, ни спутанности сознания, ни крайнего наплыва идей, систематизация больше, чем при обратных состояниях. Когда бред систематизирован, то он нередко представляет чрезвычайно много сродного у больных, страдающих одной формой болезни, хотя бы они происходили из разных слоев общества и были разных национальностей. Таков особенно так называемый типичный бред преследования , характеризующийся тем, что больной представляет себя окруженным целой сетью преследований со стороны зримых и незримых врагов. Этот бред бывает особенно часто при так называемом хроническом первичном помешательстве (paranoia chronica).

И при других болезненных формах бред также имеет много сходного у отдельных больных, и потому отчасти свойство бреда может указывать и на форму болезни, которой страдает больной. Так, при мрачном помешательстве – меланхолии – чаще всего бывает бред самоуничижения и самообвинения: больной считает себя крайне дурным человеком, преступником, ждет себе наказания, считает это наказание естественным следствием своей вины. При ипохондрии бывает так называемый ипохондрический бред, заключающийся в том, что больной приписывает себе всевозможные наиболее страшные или совсем небывалые болезни. При прогрессивном параличе часто бывает грандиозный бред, при котором больной считает себя очень богатым, знатным, очень могущественным. Большей частью при этом он говорит о своем богатстве, сыпля миллионами и квадраллионами, не останавливается ни перед каким абсурдом и вопиющим противоречием.

О том, какой бред характеризует ту или другую болезнь, мы будем иметь еще случай говорить в частной патологии душевных болезней. Теперь же я ограничусь лишь тем, что скажу, что характер бреда при той или другой болезни определяется не только первичным расстройством интеллектуальной сферы, но и совокупностью расстройств всех других сторон душевной деятельности, чувства, воли, изменения сознательности и пр. Благодаря этому и происходит то, что отдельные формы психических болезней характеризуются особыми формами бреда, и некоторые психиатры даже делят виды бреда по болезням, при которых они наблюдаются. В таком смысле говорят о «меланхолическом» бреде, о «паралитическом» бреде, об «алкогольном» бреде, «тифозном» бреде. Исходя из тех же оснований, иногда и саму болезнь называют по преобладающему в ней бреду; так, есть формы болезни, называемые «религиозным» помешательством (paranoia religiosa), помешательство с бредом преследования (paranoia persecutoria), помешательство эротическое (paranoia erotica). В большинстве случаев, впрочем, эти термины представляют собой остатки прошлого, когда разделение душевных болезней происходило почти исключительно на основании содержаний бреда.

Ввиду той важности, которая в прежнее время придавалась содержанию бреда, в прежнее время на него обращалось чрезвычайно большое внимание, и деление бреда по содержанию на разновидности было необыкновенно дробное . Большинство из терминов, употреблявшихся прежде для обозначения различных видов бреда, теперь уже не употребляется (многие и совсем забыты), но некоторые и до сих пор еще употребительны. Таковы термины – бред самообвинения, самоуничижения, греховности, бред богатства, бред знатности, могущества, преследования, отравления, эротический, мегаломанический, микроманический, бред собственной метаморфозы (delirium metobalicum), бред знакомства с незнакомыми предметами (delirium palingnosticum), бред телесного влияния (при помощи электричества, магнетизма, внушения, мистических сил), демономанический, религиозный и пр. Таких отдельных видов бреда и теперь еще, как видно, очень много, и название бреду обыкновенно дается по содержанию ложных идей, его составляющих.

Содержание же бредовых идей определяется, как я сказал, нередко формой душевной болезни и соматическими расстройствами, но также, конечно, и индивидуальными особенностями больного, его предшествующей жизнью, характером, обстоятельствами, бывшими во время заболевания и в первое время болезни. Так, например, если больной перед болезнью перенес много тяжелых испытаний или был испуган чем-нибудь, то поводы для огорчения или испуга будут время от времени фигурировать в его бреде; если он перед заболеванием читал что-нибудь, что сочеталось в душе больного с волнением, с эмоцией, то содержание прочитанного тоже будет давать материал для бредовых идей.

Если бред составляется из ложных идей одной категории по содержанию, то он называется однородным, а если из самых разнообразных, то полиморфным. При полиморфном бреде, наряду с идеями самоуничижения, являются идеи величия и демономанические, и преследования, и эротические, и идеи метаморфозы.

Мы увидим из частной психиатрии, что бредовое отношение иногда существует у больного не ко всем восприятиям. Так, например, больной может совершенно правильно относиться к врачу, надзирателю, товарищам – больным, заниматься хорошо работой, а в то же время считать кого-либо из своих родных своим врагом, строящим разные козни. Это будет частичный, или односторонний, бред, наблюдаемый нередко как симптом исходного состояния душевных болезней при вторичном помешательстве.

Односторонний бред прежде признавался в очень многих случаях и давал повод к недоразумениям. Врачи, отмечая существование у больного какого-нибудь одного нелепого убеждения и не замечая других сопутствующих расстройств душевной деятельности, говорили, что данный человек во всем психически здоров, за исключением одного только пункта, одной идеи. Болезнь, при которой это будто бы наблюдалось, называлась однопредметным помешательством – monomania, а единичное нелепое убеждение – фиксированной идеей (ideesfixe), что в общежитии чаще всего переводится «пункт помешательства». Обстоятельное исследование многих немецких и французских психиатров привело к убеждению, что таких однопредметных помешательств в чистом смысле слова нет, что мономания в том смысле, как ее понимали прежние авторы, не существует, что если и бывают случаи, где с первого раза кажется, что у больного существует только одна нелепая идея, а в остальном он представляется здоровым, то это лишь при поверхностном наблюдении; внимательный анализ показывает, что, наряду с бросающейся в глаза нелепой идеей, существуют (правда, не так заметные) другие расстройства, каковы: ослабление критики, общая неуравновешенность, ограничение нормальных влечений, признаки слабоумия.